Большинству просветителей казалось тогда, что главные социальные преобразования уже осуществлены. Невиданный дотоле подъем торговли и производства, превращение Англии в ведущее буржуазное государство Европы порождали в сознании просветителей иллюзию, будто эти перемены благодетельны для всего английского народа. Им казалось, что теперь дело за нравственным перевоспитанием людей, за тем, чтобы научить их разбираться в своих побуждениях и поступках, уметь сочетать свой личный интерес с интересами окружающих и всего общества в целом. Поэтому английский роман XVIII века был нравоучительным, его авторы стремились наставить читателя, дать ему ясные и определенные этические предписания, логически обоснованные, проверенные на опыте и утвержденные Разумом — этой высшей и, в глазах просветителей, авторитетнейшей инстанцией. Такая откровенно утилитарная цель ничуть не унижала литературу в глазах тогдашнего английского читателя. Это была практическая, деловая, трезвая эпоха, и впервые приобщавшийся к литературе новый читатель из среды городского мещанства, купечества и ремесленников искал в романе поучительный пример. Английский роман, «классический, старинный, отменно длинный, длинный, длинный, нравоучительный и чинный…» (А. С. Пушкин, «Граф Нулин»), отвечал на эти запросы.
Начало эпохи Просвещения открыло новую страницу в истории естественных наук; в Англии в это время жили Ньютон и Роберт Бойль. Единственной основой всякого исследования был признан опыт и непосредственное наблюдение природы. Слово «опыт» было тогда чрезвычайно популярно; этим словом (по-английски «эссе») называли тогда не только исследования в области естественных наук, но и философские трактаты, дидактические поэмы и журнальные очерки. Предметом исследования и наблюдения в них была, как любили тогда говорить, «человеческая природа» — термин этот получил распространение после одноименного сочинения Гоббса (1650). Английский роман XVIII века стал своеобразным художественным исследованием, опытом, проводимым над «человеческой природой».
Что произойдет с цивилизованным человеком, если изолировать его от общества и поместить на необитаемом острове, оставить один на один с природой? Превратится ли он в дикаря или выйдет победителем (Дефо, «Робинзон Крузо»)? Чем определяется характер человека и его нравственные качества — средой и воспитанием или прирожденными задатками? И что станется с добрым, отзывчивым, чистым молодым человеком, если подвергнуть его житейским невзгодам и испытаниям? Развратится ли он и очерствеет, или доброе сердце одержит верх (Фильдинг, «История Тома Джонса, найденыша»)? Каждый такой опыт обогащал и уточнял несколько абстрактные поначалу и внеисторические представления просветителей о человеческой природе. И, как правило, из всех этих испытаний она выходила победительницей. Хотя иногда и не без потерь. Что только не выпало на долю героини романа Дефо — Молль Флендерс! В другие времена автор кончил бы подобную повесть неизбежной ее гибелью. Но Молль, пройдя сквозь все, в конце концов разбогатела и «стала жить честно». В этой невероятной живучести, физической и нравственной выносливости героев сказался оптимизм самой эпохи. Понадобилось несколько десятилетий сурового опыта, чтобы Смоллет в своих первых романах пришел к иному выводу, заявив о невосполнимых для человека потерях, о необратимых последствиях воздействия «себялюбия, зависти, злокозненности и черствого равнодушия» на человеческую природу.