— Может, устроим узорные танцы, военачальник? — Симус усмехнулся. — Это сбросит лишнюю энергию.
Предложение было встречено смехом и улыбками. Кир тоже рассмеялся.
— Хорошая идея. Что скажешь, Весрен?
— Мы все насладимся хорошими узорами, военачальник.
— Объявите, что танцы пройдут через два дня. Времени хватит, чтобы соткать новые узоры. — Кир встал и потянулся. — Если больше не…
— Я держу ваш символ, военачальник.
Беседа остановилась. Ифтен стоял с символом в руке. Кир сел на место, и я заметила, что Кир и Симус обменялись взглядом. Ифтен поднял ленту и тряхнул, чтобы колокольчики зазвенели.
— Я высказываю две истины. Жоден остался безнаказанным за нарушения наших традиций.
В этом заявлении слышалось волнение.
— Вторая истина? — уклончиво ответил вопросом на вопрос Кир.
— Ваши попытки спасти Симуса, в одиночку проникнув город, были опрометчивы и показали, что вам плевать на армию и долг.
Мой рот широко распахнулся. Обычно после таких заявлений Ксиманд звал палачей. Кир же просто немного выпрямил спину.
— Будут ли озвучены другие истины?
Ифтен стоял, держа в руках символ.
— Нет.
— Я обсужу твои истины.
Ифтен кивнул, положил символ на табурет и вернулся на место.
— Прежде, чем я обсужу эти истины, я хочу сказать, что этим утром одна из наездниц упала во время тренировки и сломала ногу.
Общей реакцией был испуг. Из конца зала раздался голос:
— Её имя?
Кир ответил:
— Я не знаю. Мы спросим об этом у военного трофея: она видела, что произошло, отнесла воительницу в палатку выздоровления и излечила ногу.
Все глаза сосредоточились на мне. Я проглотила еду.
— Её имя — Атира.
В комнате загудели. Я быстро посмотрела на Кира.
— Но нога ещё не излечена. Исцеление кости требует времени.
Одна из женщин поддалась вперёд:
— Вы делали это прежде? Излечивали сломанную конечность?
Я уверено посмотрела на неё.
— Да.
Гул стал ещё громче, но Кир взял слово:
— Я признаю правду, что действия Жодена нарушили нашу традицию. Пусть Симус решает, какое наказание должен понести человек, который отказал ему в милосердии перед лицом опасности попасть в плен. Однако я выскажу ту истину, что если бы он последовал нашей традиции, у нас не было бы военного трофея. — Он с радостью посмотрел на меня. — Думаю, вы все начинаете видеть то, что вижу я.
Я заёрзала на табурете, так как не очень любила становиться объектом внимания.
Кир перевёл взгляд на совет.
— Я отвечаю на другую истину, о которой мы заговорили. — Он усмехнулся с сожалением. — Я признаю безрассудство своего действия. Но когда я действовал по-другому? — В ответ на это заявление комната наполнилась смеха. — Я признаю, что пренебрёг своими людьми и обязанностями.