Дальше все было как в тумане. Обрывки… Кажется, меня вертели. Что-то говорили, и я даже отвечала. Потом заставили что-то выпить и уложили… в постель, наверное. А затем я медленно погрузилась в тяжелый, беспокойный сон.
Если учесть, при каких обстоятельствах меня срубило, пробуждение… было приятным. Я просыпалась медленно и долго еще лежала, не открывая глаза, наслаждаясь этим ощущением расслабленности и неги. Кажется, в комнате было открыто окно, потому что до меня доносились приятные звуки – шелест листвы, пение птиц… и ругань. Я усмехнулась. Могу поспорить, опять Яра с Даном что-то не поделили. А еще… вся комната пропахла чем-то цветочным. То ли кто-то притащил мне букет, то ли под окнами цвела клумба. Эх, хорошо-то как… Преступно хорошо, если учесть, что вчера на моих глазах покончила жизнь самоубийством очень хорошая нага. Флора…
– Так интересно наблюдать за выражением твоего лица.
Голос Мышки прозвучал столь неожиданно, что я вздрогнула, открыла глаза и резко села на кровати.
– Доброе утро, немощь. – Подруга выглядела на удивление веселой. – Мать просила ехидно передать, что для девчонки, которая хладнокровно прикончила снежного барса, ты слишком часто грохаешься в обморок.
– Это она еще не в курсе, что этих самых обмороков было не два, а… – Я призадумалась, что считать обмороком, а что нет, и уверенно закончила: – Три. Еще два раза меня усыпляли, и один я отрубилась оттого, что организм не выдержал буйство собственной хозяйки. И это все за последние недели!
– Веселая жизнь у тебя была, как погляжу. – Волчица азартно блеснула глазами и подалась вперед. – Рассказывай!
Я отрицательно мотнула головой.
– Сначала ты. Что я пропустила? И… прости за бестактность, ты что, Флору недолюбливала?
– С чего ты взяла? – Изумлению Мышки не было предела. – Даже вовсе наоборот! Чудесная была девушка… Жаль, судьба над ней жестоко подшутила… – Она нахмурилась и тяжело вздохнула.
– Прости, – стушевалась я. – Просто ты выглядишь такой… расслабленной. Ни капли горя на лице…
– Ир, – грустно усмехнулась подруга, – все, кто близко знал Флору, ее смерть воспринимают как избавление. Лучше бы, конечно, эта смерть была не такой… Но Флора сама решила.
Наверное, Мышка права. Глаза наги – полные тоски и безысходности – еще долго будут являться мне в снах. Она была не просто несчастлива с этим гадом подземным. Она жила в персональном аду. И раз уж выбраться из этой передряги не получалось никак, оставался только один, последний путь. Наверное, на ее месте я бы поступила так же. Только почти сразу после свадьбы.