– Ну да, – кивнул Степа. – Ты, наверное, морж, любишь прогулки под холодным дождем по берегу озера…
– Свежий воздух полезен для здоровья, – хрипло сказал Андрей и закашлялся.
– Оно и видно, – кивнул Кудасов.
В кабинете повисла тягостная пауза, потом Никита Никитич вздохнул и сказал:
– Послушайте… Ваше положение представляется нам достаточно опасным…
– Да? Чем же? Боитесь, что я простужусь?
Кудасов пропустил сарказм Андрея мимо ушей и продолжил:
– У нас есть информация… С вами кто-то хочет разобраться… Возможен самый негативный исход… Вы понимаете меня?
– Разобраться… – протянул Обнорский и откровенно усмехнулся. – Вот оно как… А за что, собственно, со мной разбираться?
Прищурив глаза, он внимательно смотрел то на Маркова, то на Кудасова и не верил ни тому, ни другому… Почему он должен был им верить? Потому что они в ОРБ служат – вместе с Вовой Колбасовым? Под началом подполковника Ващанова…
– Андрей Викторович, – Кудасов доброжелательно улыбнулся, – мы ведь хотим вам помочь… Давайте поговорим серьезно и откровенно…
– Давайте, – с готовностью кивнул Серегин, – только о чем?
– Что ты придуриваешься?! – не выдержал Марков. – Ты что, не веришь нам? Мы тебя тут, между прочим, с семи утра ждем.
– Степа-ан… – прогудел Никита Никитич, а Обнорский улыбнулся:
– Вот в это я как раз верю…
Кудасов чуть подался к Андрею и сухо спросил:
– Вы можете сказать что-либо по факту убийства бывшего капитана милиции Евгения Кондрашова? По-моему, вы приятельствовали…
– Женя убит?!
Серегин и сам почувствовал фальшивость своего возгласа. Он вытащил из пачки еще одну сигарету, выгадывая время, медленно закурил и отрешенно подумал: «Надо соскакивать… Уходить надо… Иначе – камера… Или даже что-нибудь похуже… Но как они узнали? Как?..»
Получив от Черепа отмашку на начало активных действий, Ганс, однако, торопиться не стал – его люди сосредоточились во дворе пустого дома и наблюдали за избой Гордеевой. Дрон и Лабаз – те, которые ехали в электричке, – сообщили, что у парня, сопровождавшего старуху, скорее всего, при себе ствол – брать в этой ситуации дом лобовым штурмом было чревато. Шплинт – парень, ехавший с Гансом в машине, – откровенно мандражировал, все время беспокойно озирался, бестолково вытягивал из-за пояса пистолет, а потом засовывал его обратно… Ганс думал, а время шло…
Скорее всего, они просто вломились бы в дом, и там неизвестно, как бы еще все повернулось, но судьба распорядилась по-своему… Через полчаса после полученной от Черепа санкции дверь в доме Гордеевой отворилась, и во двор вышел сопровождавший ее парень. Ганс поднял руку…