На пятый день плавания ветер неожиданно стих, и корабль лег в дрейф с обвисшими парусами. Капитан Пес с тревогой наблюдал за кораблями, преследовавшими «Летучий».
– Если у них есть и весла, мы пропали.
Но прошло несколько часов, а корабли продолжали неподвижно стоять в виду друг у друга. Однако лицо Джефриса по-прежнему оставалось мрачным. Капитана словно вовсе перестали интересовать преследователи, зато взгляд его то и дело обращался к небу, ставшему почти молочно-белым, и к мутному горизонту. Майсгрейв, заметив это, решил спросить капитана о причине его беспокойства. Он спустился с высокой кормовой надстройки и столкнулся с Анной.
Девушка стояла на шкафуте, небрежно облокотившись о фальшборт, и со скучающим видом наблюдала за играющими в кости матросами. Но едва она увидела Майсгрейва, как тут же преобразилась. Лицо ее просияло, глаза вспыхнули, легкий румянец окрасил щеки. Девушка выпрямилась, словно намереваясь подойти ближе.
Филип невольно замедлил шаг. Два противоположных желания разрывали его. Ему хотелось схватить ее за плечи и, грубо встряхнув, прокричать в лицо: «Опомнись! Не становись посмешищем в глазах этих мужланов!» В то же время он ловил себя на мысли, что ему нестерпимо хочется притянуть Анну к себе и найти губами этот нежный улыбающийся рот. Эта мысль шла откуда-то из глубины, и он злился на себя, считая такую мысль грешной и недостойной защитника слабой девушки.
Анна, улыбаясь, не сводила с него глаз. Матросы, как по команде, повернули головы в их сторону. Майсгрейв, играя желваками, прошел мимо и поднялся на капитанский мостик. Минуту-другую он не мог вымолвить ни слова, борясь с переполнявшими его чувствами. Капитан Джефрис заговорил сам, заставив рыцаря очнуться:
– Мне не по нраву этот штиль, эта духота. Клянусь обедней, я знаю, что это такое! Дай Бог, чтобы все обошлось.
– Вы думаете, надвигается шторм?
– Похоже.
Больше он ничего не сказал, но его молчание, его поза были красноречивее всех слов. Этот человек, до сих пор смеявшийся над ветром и морем, был необыкновенно серьезен и озабочен.
Прошло еще какое-то время. Воздух сгустился сильнее. Люди обливались потом, паруса висели как тряпки. Анна удалилась в каюту вздремнуть, а Филип вновь нашел Джефриса на баке. Здесь стояла деревянная позолоченная статуя Богоматери, а рядом на коленях горячо молился капитан Пес. Филип остановился неподалеку. Джефрис как будто находился в трансе. Глаза его были закрыты, и лишь бескровные губы беззвучно шептали молитву.
Наконец Майсгрейв решился потревожить его:
– Капитан! Королевские парусники заметно приблизились. Не течение ли сносит нас к ним?