– Взгляните только, как слушает мальчик! Пусть возьмет меня дьявол, но он сейчас изойдет и без женщины!
Все расхохотались. А один из латников спросил, перегнувшись через стол:
– Тебе уже ведомо, как это исходить соками, малыш? Мессир рыцарь, ваш паж успел уже, наверно, поваляться на сеновале с пастушкой?
– Могу поручиться, что ничего подобного с ним не случалось, – с усмешкой отвечал Майсгрейв.
Анна боялась поднять глаза.
– А он у вас красавчик! – посмеиваясь, сказал южанин. – Смотрите, мессир, как бы какой-нибудь любитель мальчиков не похитил его у вас. Или вы и сами из тех, кто не прочь позабавиться с зеленоглазым ангелочком?
Вновь грянул смех. Филип не отвечал. Анна украдкой бросила на него быстрый взгляд. Майсгрейв сидел неподвижно, подперев щеку рукой и неотрывно глядя на нее. Анна никогда раньше не видела у него такого взгляда.
– Эй, а не отправиться ли нам к девкам, – внезапно предложил кто-то, и ответом ему были одобрительные возгласы.
– В самом деле, идем к шлюхам и испытаем все те удовольствия, о которых только что так живописали. А заодно и паренька научим кое-чему. Эй, малыш, ты куда?
Но Анна уже опрометью выскочила из-за стола и кинулась к лестнице. Там она спряталась за резную подпору и несколько минут стояла, пытаясь успокоиться. Внезапно она услышала, как постояльцы зовут с собой и ее рыцаря. Девушка вдруг не на шутку заволновалась и, метнувшись назад, схватила Филипа за рукав.
– Сэр Филип, неужели… Вы пойдете?
Филип склонился к ней и негромко сказал:
– Ступайте в комнату, миледи. Или вы настолько безрассудны, что последуете за нами в притон?
Лицо девушки исказилось. Казалось, еще миг, и она расплачется. Губы ее дрогнули.
– Не ходите, сэр… Я вас умоляю.
Филип покачал головой. Он видел, как взгляд Анны сверкнул презрением. Потом она стремительно повернулась и взбежала по лестнице.
Когда за ней захлопнулась дверь, Филип вышел во двор гостиницы. Остальная компания уже ушла вперед, его окликали. Какое-то время он шел следом, затем незаметно отстал и, свернув в какой-то переулок, отправился бродить по городу.
Окна домов были настежь открыты, и, поглядывая в них, Филип видел ужинающих бордосцев. Праздник кончился, но на улицах еще встречались прохожие. Кто-то брел, держась за стену и пьяно распевая, прошла небольшая процессия с факелами, донеслись смех и гудение рожков. На ступенях одного из домов сидела молодежь. При свете луны белые одеяния девушек, казалось, излучали сияние. Дрогнули струны, чистый юношеский голос запел:
Не в благости ль нежной любви благодать?