— Но серьезно, это и все дело? Кто-то перешел, и бдительная лесбиянка завалила его за это? Это убийство, и по реакционным причинам. К черту копов — сообщество снесет это местечко и присыпет солью.
— Дура ты, — сказала Свобода. — Я-то думала, ты умнее.
— Ага. Студенточка. Великая Белая Надежда, что разносит центр Окленда, как будто тут живет. — огрызнулась Перез. — Ты хоть раз говорила с каким-нибудь цветным до того, как раздолбать его район и привести туда копов? Хоть раз говорила с копом о том, на что вы нас толкаете?
— Мы с тобой разговаривали дважды, — заметила я. — Если так меня ненавидишь, замочила бы, когда был шанс.
— Ты не единственная, кого мне надо замочить, — сказала Перез в стакан. Она пила буравчик. Свобода почти добила нелепый на вид космополитан.
— Итак, Гай Фокс — женщина. Ты знаешь, что это не я. Но знаешь, кто это. Кого же ты защищаешь? — Свобода бросила на меня взгляд. — Ага, вы обе знаете, кто это, — сказала я им. — Так докажите мне, что это не то, что я думаю.
Перез фыркнула.
— Ты параноичка. «Бдительные лесбиянки». Этому тебя учили в колледже Смит?
Зацепила. На секунду мои мысли забегали. На меня есть досье? Данные на Фейсбуке плохо скрыты? Или копы…
— Я тоже училась в Смите, — сказала Свобода. Вот и кончился мой покер-фейс, а всё два пива за вечер. — Видела твое имя в журнале о выпускницах, когда опубликовали статью про Hotquilt.com.
— Эй, я люблю Hotquilt.com, — вдруг встряла бармен, с ухмылкой оперевшись на стойку.
— Еще космо, пожалуйста, — сказала Свобода. Бармен оскалилась, но отправилась работать на другой конец стойки. — Иногда детективная работа куда проще, чем кажется, — сказала Свобода.
— А иногда сложнее, потому что не в ответах, мать их, дело, — сказала Перез. Она что, чуть не плакала?
Перез знала Гая Фокса, но не могла ее арестовать. Значит, либо та была очень могущественной женщиной, либо Перез при аресте каким-то образом подставилась бы. Или и то, и другое. Коннер Кирнан — он был из мажорной семьи. Гай Фокс была женщиной. В ту ночь…
— Ладно, — сказала я. Открыла третий Пабст. — Простите, вы правы. Мне еще над собой работать и работать. Подсознательные женоненавистничество и сапфофобия. Сапфофобия. Есть вообще такое слово? — я прикрыла рот и слегка отрыгнула. — Простите, напилась. Теперь вот что я думаю, что произошло.
Офицер Перез… — я удивилась, услышав от себя слово офицер. И еще больше удивилась, когда подняла и согнула пальцы, обозначая кавычки — еще одно, что я ненавижу. — Ты «хороший коп». А иначе с чего лесбиянке-латиноамериканке мириться с херней ОПД? Даже помогаешь девушкам в беспорядках, только притворяясь, что избиваешь их, чтобы они сбежали, или перегрупировались, или хотя бы провели ночь в тюрьме без крови на руках и не умоляя вызвать врача.