— Ой, — сказала она. — И какой процесс здесь, Дэвид?
— Разрезы, — ответил он.
Он поднял клиента за шею и мастерски сделал шесть глубоких надрезов на спине, словно рисуя крылья. Затем вонзил нож в живот, три раза. Пораздумал пару секунд, сменил хватку и навел нож на мешок на голове трупа, под череп, для одного прокола. Опустив тело, мистер Сан перешел к ногам клиента и несколько раз глубоко и косо полоснул бедра.
— Вскрываю бедренные артерии, — пояснил он Аманде, начертив последнюю диагональ.
— Я не понимаю, — сказала Аманда. — Разве кровь не будет вытекать целую вечность?
— Что ж, — сказал мистер Сан, — у нас еще тысяча сто секунд, чтобы волноваться о трупном окоченении. Мы еще на той стадии, когда тело сохраняет гибкость. — он перешел к сумке. Там был нужный ему широкий лист пластика, прямо поверх двух бутылок отбеливателя.
Мистер Сан с легкостью многолетней практики накрыл листом клиента — как он и надеялся, лист доходил точно до кончиков пальцев — и вырезал два отверстия для рук над грудью. Он оставил кружки пластика, положив их рядом с рулоном скотча в ящик для инструментов. Оперся коленом на край ванны, просунул руки в отверстия, положил на грудь мертвеца и сказал: «Смотри».
Он начал ритмично надавливать на грудь клиента каждые десять секунд. Ребра прогибались, и через минуту из проколов и разрезов заструилась кровь.
— Видишь ли, сердце — всего лишь насос, и его можно запустить вручную.
Аманда захихикала.
— Сердце — всего лишь насос. Мне нравится. Похоже на правду.
— Это факт с сточки зрения механики, — заметил мистер Сан, сократив интервал до пяти секунд.
— И буквально, и фигурально, — сказала Аманда. — Никогда не встречала людей, у которых в груди было что-то кроме насоса.
Краем глаза мистер Сан заметил новую морщинку на ее лбу.
— Уверен, это неправда, — сказал он.
— Я смогла мыть голову только в последние два года, — сказала Аманда.
— Не понимаю, о чем ты.
— Ну, когда я работала на других? Работала в больших помещениях, поделенных на кабинки? Это как человеческие загоны для написания кода, и пропорция женщин к мужчинам была, может, — может! — одна к тридцати. Я перестала мыть голову, на годы, и не носила ничего, что не одобрила бы Юношеская Лига Анти-Секса. Я не встречалась ни с кем — там были только парни, у которых вместо сердца насос. Я плохо разбираюсь в социальных сигналах, но даже я спустя какое-то время догадалась, что если прическа у меня будет как парик бродяги, а носить я не буду ничего, кроме комбинезонов-onesie и салатовых шлепок, то от меня отстанут. Главная цель стартапа, создания нового бизнеса и ухода с работы — я могла снова стать собой. Что бы это ни значило.