Глава 5. Капище чернобога
Поход ватаги ушкуйников под руководством атамана Луки Варфоломеева и его помощника, боярина Игната Малыгина, вызвал в Новгороде великое волнение. На этот раз знатные новгородцы, ссудившие ушкуйников деньгами, решили воевать Емь[62], пребывавшую сейчас под свеями[63], злейшими врагами русских. Поэтому провожали ушкуйников не как разбойников – тайком, под покровом ночи (так часто бывало), а ранним майским утром, под благословение епископа новгородского Василия и колокольный звон. Правда, никто из простых горожан точно не знал, куда именно идет войско (Лука Варфоломеев опасался вражеских лазутчиков и предателей и держал свой план в тайне), но все прониклись важностью момента и, обрядившись в праздничные одежды, устроили проводы, сходные со святочными гуляниями.
Стоян и Носок изрядно волновались, но каждый по-своему. Стояну уже не раз доводилось выходить в море на карбасах и шитиках, поэтому большой воды он не страшился. А вот участия в боевых походах никогда еще не принимал. Поэтому теперь парень буквально сон потерял, мысленно представляя, как сразится с врагами в своем первом настоящем бою. Спать на ушкуе было тесновато, ушкуйники лежали вповалку, плотно прижимаясь друг к другу, как сельди в бочке, и когда Стоян под влиянием «боевых» сновидений, если вдруг удавалось заснуть, начинал брыкаться, словно необъезженный жеребец, то тут же получал сильные тумаки, от которых сон пропадал напрочь.
Носка же, напротив, предстоящие битвы ничуть не страшили, ибо дрался он всегда с упоением. К тому же в недавнем прошлом успел пощипать немало купеческих караванов, доказывая право на знатную добычу с саблей в руках. И с оружием умел обращаться, и труса никогда не праздновал. А вот открытого моря боялся. Каждая очередная высокая волна приводила его в смятение, и он не знал, кому молиться – то ли старым богам, то ли новым. Конечно же Носок крепился и виду не подавал, однако бедная его душа пребывала ныне не в лучшем состоянии.
Ушкуйники торопились войти в шхеры, чтобы укрыться и от непогоды, и от чужих глаз, но шторм все-таки зацепил их своим крылом. Когда суденышки новгородцев уже не плыли по крутым волнам, а буквально летали, сердце Носка готово было выскочить из груди. По счастью, мучения закончились довольно скоро. Поиграв ушкуями, точно малое дитя деревянными лошадками, шторм унесся дальше, и суда новгородцев очутились наконец в Або-Аландских шхерах, представлявших собой скопление сотен островов.
Уставшие ушкуйники причалили к большому, сплошь покрытому густым лесом острову, чтобы привести в надлежащий вид и себя, и слегка потрепанные штормом ушкуи. Просторная бухта, окруженная гранитными скалами красного цвета, подходила для этой цели как нельзя лучше. Правда, бухта была обильно заселена серыми тюленями – тевяками, которых вторжение незваных гостей поначалу явно не устроило, ибо среди них имелось много бельков – малышей. Когда же первый переполох прошел, тевяки преспокойно продолжили заниматься своими делами, слегка даже потеснившись, чтобы не мешать людям и не путаться у них под ногами.