Уэстри повернулся, чтобы уйти, но Китти снова вмешалась:
– Если ты решишь зайти сегодня, я работаю до восьми. – Она смущенно посмотрела на меня. – В смысле если ты захочешь заняться половицами.
Уэстри неопределенно кивнул и вышел.
Несколько минут мы ели молча, но потом Китти заговорила вновь:
– В общем, я, наверное, останусь еще на несколько месяцев, а там посмотрим. Сегодня у медсестер много возможностей. Может, запишусь на службу в Европу.
Я смотрела на нее. Кто эта девушка, сидящая передо мной? Я пыталась заглянуть ей в глаза, но она отводила взгляд.
– Просто я…
– Я обещала помочь сестре Гильдебрандт с прививками, – прервала меня Китти. – Пожалуй, пойду.
– Конечно, иди, – ответила я, и она быстро направилась к выходу.
* * *
– С Китти что-то не так, – заявила я с порога, сбросила туфли и плюхнулась на кровать.
– И тебе привет, – с ухмылкой ответил Уэстри, протягивая букет гибискуса.
– Прости, – смутилась я, любуясь ярко-желтыми цветами. Красный гибискус рос по всей базе, словно сорняк. Этот встречался реже – единственный известный мне куст находился рядом с бунгало. Я положила цветы на стул и вздохнула, продолжая думать о Китти.
– У нас был странный разговор за завтраком, я за нее беспокоюсь. Она так изменилась за последние несколько месяцев. Я ее просто не узнаю.
Уэстри достал перочинный нож и осторожно разрезал на столе красное яблоко.
– Она действительно изменилась. Любой, кому пришлось через такое пройти, изменился бы. Может, ты к ней слишком строга?
– Возможно, ты прав.
Я взяла протянутый им кусок яблока. Хрустящая сладость ненадолго притупила мое беспокойство.
– Ты ведь не расстроилась из-за комментария насчет половиц?
– Нет, – солгала я. – Ну, может, совсем немного. Я не права, что отношусь к этому месту как собственница?
Он ухмыльнулся и присел рядом со мной.
– Лучше бы ты как собственница относилась ко мне.
Я игриво его оттолкнула.
– Я так и делаю, поэтому возникает следующий вопрос: ты заходил в лазарет?
– Да, – ответил Уэстри, наслаждаясь моей ревностью.
– И что?
Он покачал головой:
– Доски не подошли.
– Отлично. Мне нравятся старые.
Он провел пальцем по моему затылку.
– Мне тоже.
– К тому же новые половицы лишат нас почтового ящика.
– Значит, решено единогласно, – Уэстри стукнул воображаемым молотком, – оставляем скрипучие половицы.
Он взял в руки медальон и осторожно открыл его.
– Все еще пустой?
– Да. Я пыталась придумать, что положить внутрь, но пока вдохновение меня не посетило.
Уэстри задумался.
– Нужно что-то, напоминающее об этом месте, что согреет твое сердце воспоминаниями о нашей любви.