Вот он, корень невроза! Словно бы всевышний для озарения Дианы заставил сначала её же уста раскрыться и озвучить неуловимую и неудобную истину. Значит любит её Бог, раз даёт понимание пусть даже таким способом…
«И ведь не первый уже раз в разных комнатах спим! Но никогда такого отчаяния не было… А может было? Наступало, да я сама не давала ему до ясности развиться? Точно! Мелочью оно представлялось… Не хотелось его… С чего бы, дескать. Дом – полная чаша. Счастье расписано на годы вперёд… Кем? Папой! Папой расписано-то!!! Это не наше счастье – это его покой… Потому и нужна ему наша любовь вся такая выставочная… Если она вообще была и есть… Удобство – вот что было и есть! Суррогат… Действенный, надо сказать… Надёжный!»
И тут как-то сами собой сквозь лёд памяти стали проступать тёплые по ощущениям моменты жизни с Кирой. И совершенно оправданно из своей неглубокой ещё «заморозки» оттаял первой радостной капелью последний банкет по случаю очередного их общего, а не только Кириного успеха – диссертации. Но как только тёплые капли недавней гордости за Киру – и за себя, жена ведь! – отметились звоном по льду замёрзшей души, то, словно мгновенная яркая молния, стрельнул и обжёг из памяти самый первый там взгляд на неё Антона – полный сухих слёз и невыкрикнутых слов.
«О, господи!» – аж до дрожи протряс этот взгляд из памяти, тяжело упавший на её разболтанную эмоциями психику. Бедная женщина даже вспотела.
«Нет! – взяла себя в руки мгновенно, как только подумала об успокоительных таблетках. – Нет и нет, Антоша! Ты – не вариант. С тобой не до таких переживаний было бы… Никакого аристократизма – сплошная борьба за жизнь в условиях нищеты».
Она подумала так в совершенно искренней ледяной твёрдости… Но и ощущая уже мягкость, когда вспышка обожгла и потухла, и после неё остался лишь слабый, хотя и устойчивый – первая любовь всё-таки! – огонёк в душе, окончательно тающей в действительно тёплых воспоминаниях.
Когда сидела и пила кофе на кухне, Диана ещё раз попробовала – и весьма успешно! – убедить себя в общей удаче своей брачной партии. Но и не отметить своего облегчения от того, что муж ушёл, и что она не отреагировала на его призывный к миру взгляд, тоже не могла. «Похмеляться, поди, отправился», – подумала она, впрочем, абсолютно беззлобно и успокоилась безо всяких таблеток и капель.
«Сила в нём есть… Всегда была… Когда прижмёт – сам бросит. Пускай пресытится. Перебесится. Или действительно прижмёт что-то так, что сам свою пьяную гулянку забудет. Мало таких случаев, что ли? Нравится она ему пока…»