Внизу, в закипающем бездонном котле под оранжевым лучом рассвета, стоял единорог.
***
Понедельник начинался тяжело.
Можно было сдаться и понаставить минусов – всем, кроме двух кандидатов на медаль. Но Лес, добрый человек, не искал легких путей. А дети, как известно, не ищут знаний. Кто ж их ищет, этих знаний. Лес помнил – когда-то от одного взгляда учителя мир обычно становился серым и плоским. С нынешними правилами мир сплющивался в бумажный лист.
Кадров не хватает. Я веду химию, я же временами – за историка… А по специальности я – археолог. И я никогда не умел обращаться с детьми.
Обязательно находилась пара дураков – резаться в карты на задней парте. В последнем-то классе! Этих он просто выжал бы, как мочалку, и отправил к директору – так нельзя же, известно, кто у нас директор. В довершение всего на школьном дворе пятеро оболтусов – не его, слава богам – разбили нос шестому. Вот что с этим делать?
– Веттера опять бьют, – кисло сообщил Лес лучшему другу, он же, волей судьбы – надзиратель, на большой перемене. – Его бывшие жертвы.
(Узнает, что я шлялся по ночам – будут последствия. О боги, еще и это).
– Ох ты! – лучший друг освободил часть дивана, сдвинув свое атлетическое пузо куда-то в сторону табуретки. – Если б это помогало!
Лес плюхнулся на свободное место.
– Всё есть яд, и всё есть лекарство… – равнодушно сказал он и уже не удивился себе. – Конечно, нельзя так говорить, но некоторым дозу надо побольше. Как антидоту – для алкоголика. Он же не думал, что эти пигалицы не будут его бояться, а наваляют.
На стене медленно скручивался в рулон прокуренный график дежурств. Курить в кабинете было нельзя, но всем было плевать на это запрещение.
– Попроси своих первоклашек не держать деньги при себе. Пусть в классе оставляют. Или ходи на завтрак с ними, он не один такой.
– Я с ними схожу. Знаешь, сколько у него в рюкзаке нашлось?
– Много?
– Спроси сначала, на что. А то я уже объяснял своему классу, что бесполезно выдавать интерес к самокруткам из всякой дряни за интерес к элементарным химическим реакциям. Хорошо ещё, пока только травка. Мать его через недельку бабке сдаст, там ремнем отучат…
– Твою ты маму… А когда ж это кончится?!!
– Когда в гробу перевернемся, прав у нас больше никаких нет – уныло сказал Лес и крутнулся на диване, изображая, как именно там переворачиваются. Чтобы не портить Скати удовольствие. Тот укоризненно покачал головой. Разве ж так можно? И, прикинув расстояние от дивана до столика, подпрыгнул, перевернувшись через голову. Пузо ему при этом ничуть не мешало.