Исповедь мертвеца: Бессмертие, или Правда о Смерти (Ру) - страница 30

На первую страницу

Искусство же души – нам Божество сулит.

Измеренной ли силой ты гордишься?

Да и вообще, в чём сила на земле?

Когда душа твоя собой преобразится,

Ты силы все наследуешь душе.

Мне служат боль и разум защитой от всего,

Я мерил жизнь разом – началом и концом,

Вначале было слово, и слово было – Бог,

Конец же столь суровый, что стать концом не смог.

***

Мы все вольны притронуться к Истине. Но тот, кто нам её доверяет – сама Добродетель, не знающая пороков. И, подобно зеркалу, Истина пытается отразиться в человеке, если он открыт для этого. Хорошими поступками мы приближаем её к себе, плохими отталкиваем.

Истина – Вечна. Прикоснувшись к ней, мы становимся её частицей и совершенствуемся вместе с ней.

День зажигает время, а время – я и ты,

Мы – маленькое племя возвышенной мечты,

В нас болью рвётся разум, когда мы светлым днём,

Пропустим сонным глазом то, что любовь – вдвоём.

Печальны лета вымышленных дум,

И в созерцанье будущих намёков,

Откроются разумные истоки,

И море дивных слов повергнет ум.

Неброским сном, свои задев желания,

Испепелит наградою любовь,

Всё ж неизмеренны краса её и знания,

Погибелью, рождая жизнь умов.

И скоростью своих нравоучений,

Жизнь обретает смысл, наверняка,

Когда душа отвергнет все сомнения

И примет боль и радость свысока.

Любовь с душой – венчают дух надежды,

То ремесло богов, мы в нём – невежды.

Я в жизни властен, розу мерить пеплом,

Коль мне любовь цветами душу обожгла,

Всей жизни страсти я измерю сердцем,

От доброты изящной до хромого зла.

Ты до крови истёр души мышление,

Когда в сознанье неба суть искал,

Ты сердце скромное на камень поменял,

А у камней – булыжное терпение.

Отпив от чаши, сей, неимоверный труд,

Я углубляюсь в недра своих знаний,

Один вопрос мне сердце всё изранил:

«Что наши души стоят,

Коль, не созрев – они, собою,

Плотскую жизнь небесами жгут?»

Судьба даёт приправу для любви, —

Прекрасное и девственное тело.

Как быть, коль наперчили неумело?

О, Господи, коль сможешь – то прости.

Томимый берег – мой ли век забыт,

В напоминаниях отыгралась изощрённость,

Я перед сотней мне доказанных улик,

Всё ж отвергаю грузную учёность.

Весь смысл жизни разум, враз, обогатил,

Той сущностью, что быть должна полезной,

Но вряд ли плотью мне своею стать железным,

Чтоб всё стерпеть, что я наворотил.

Из двух отчаянных попыток жизнь укротить,

В одной ты душу надорвал,

В другой, надорванной душой,

Сумел небес дыхание ощутить.

Когда и я бы не зависел от всего,

Отрекшись от того, что мерит похоть,

Когда душа, как коконом в плоти,

Нет смысла и не ахать и не охать.

Мы все земного заслужили снисхождения,

Следующая страница

Перейти на страницу