Назавтра решили встретиться. Яша пришел с букетом белых роз и пригласил ее в «Арагви». Заказал все, что можно, не скупился. Ольга оглядела стол, сглотнула слюну, уселась поудобнее и стала жадно есть. Яша смотрел и любовался. Хороший аппетит говорил о крепком душевном и физическом здоровье. Ольга не без удовольствия выпила триста граммов водки – еще бы, под такую закуску!
После «Арагви» Яша повез Ольгу домой. Долго целовались в машине. Она сморкалась, плакала и низким грудным голосом громко, очень громко пела Яше «Миленький ты мой, возьми меня с собой». У Яши от жалости рвалось сердце, но «взять с собой» было некуда.
И Яша начал действовать. Каждую неделю он объезжал детские сады и фотографировал детей. В день съемки мальчиков и девочек приводили в нарядных платьицах и костюмах. Яша сажал их на стул и давал в руки медвежонка или куклу, обещал, что вылетит птичка. Дети испуганно и торжественно замирали. Родителям он обещал, что если фото не понравится, то его можно будет не забирать и денег не платить. Это многих подкупало – и фотографии почти все с удовольствием забирали. Кому не хочется иметь дома лишний снимок любимого чада? К тому же халтурщиком Яша никогда не был.
Деньги потекли не речкой – рекой. Через полгода Яша купил квартиру у отъезжавшего на историческую родину дальнего родственника. По тем временам покупка квартиры была делом доступным. Квартира оказалась во вполне приличном состоянии и даже с мебелью (разумеется, за отдельную плату).
Ольга зашла в квартиру, села на стул и расплакалась, и у Яши от жалости и любви разболелось сердце. Она разобрала вещи, сварила кислые щи и предложила Яше сходить за бутылкой – отметить новоселье. А что, вполне нормальное желание.
На радостях Ольга крепко и много выпила – Яша был совсем не по этой части – и громко исполнила весь репертуар своего родного хора. Пела долго, с чувством и со слезой, а потом заснула прямо за столом. Яша с трудом, почти волоком, перенес ее в спальню. Она на минуту открыла глаза, с умилением взглянула на него, чмокнула его в нос, прошептала «миленький ты мой», икнула и, мощно всхрапнув, опять крепко заснула. Яша подумал, что Ольга, как Россия, – необъятная и непредсказуемая, и за это он любил ее еще больше.
Жили они хорошо, не скандалили, не ссорились. Ольга часто уезжала на гастроли – Яша ее жалел и предлагал бросить работу. Она не соглашалась, говорила, что еще не напелась. Яша встречал жену из поездок, жарил курицу и наливал теплую ванну с душистым шампунем. Когда Ольга выходила из ванной, он вытирал ее большим пушистым полотенцем, укладывал в кровать и укутывал одеялом. На стене плотным рядом висели ее фотографии – и на сцене, в костюмах, и в домашней обстановке.