– Вы верующая, Авдотья Лукинична?
– Глупый вопрос задаете, конешно, веруща, иль подумали, образа для красоты повесила? А вы небось атестат?
– Атеист, – поправил я.
– Не могу запомнить паршивое это слово. Авдотья перекрестила рот.
– А Вы где спать будете?
– В сенях, милок, летом завсегда там отдыхаю.
– Электричества по всей деревне нет?
– Чаво нету?
– Свет есть у вас?
– А как же, с рассветом и появится. Солнышко завсегда светит. Вы свои пожитки оставляйте и пойдемте чаю попьем с пирогами.
– Спасибо, я не голоден, в поезде не выспался, с ног валюсь.
– Так отдыхайте, силы набирайте. Спокойной ночи!
– И Вам того же.
Она прикрутила фитилек в лампадке, натянула занавеску, заменяющую дверь, и пропала в темноте. Белоснежная накрахмаленная постель пахла скошенной травой. Разве матрац может сравниться с периной? Она словно обнимает со всех сторон и убаюкивает. Я моментально заснул.
Грохот падающей на пол металлической посуды прервал мой сон. Посмотрел на часы: стрелки показывали ровно 8.30. Потянулся, вставать не хотелось, если бы не звала естественная нужда. Надел спортивный костюм и, прихватив с собой зубную щетку с пастой, отправился к намеченной цели.
Авдотья Лукинична суетилась на кухне, накрывая на стол.
– Доброе утро, Авдотья Лукинична!
– Доброе для меня, коль имя мое не позабыли. Умывайтесь, затем завтрикать будем, – сказала, не оборачиваясь, и продолжала возиться с посудой.
Вернулся с начищенными зубами, и моя рука потянулась к пирогам.
– Тольки с картоплей напекла, – она ближе пододвинула ко мне тарелку.
– Очень вкусно! – сделал комплимент и потянулся за вторым. Из глиняного кувшина Авдотья Лукинична налила молоко в граненый стакан.
– Вы, конечно, мастерица по выпечке. Забытый вкус, тетушка меня в детстве тоже баловала пирогами, но ваши намного вкуснее!
Тарелка незаметно опустела. Хозяйка наполнила тарелку с горкой, села напротив меня, поставила локти на стол, подпирая голову, накрыла щеки ладонями и с застывшей улыбкой наблюдала за моим поглощением пищи.
– Кушай, кушай, все для табе.
Мои комплименты окончательно расположили ко мне Авдотью, и она перешла на «ты».
– Вам здесь не скучно, в деревне?
– А мне не быват скушно, мои мысли завсегда со мною. Скушно – это когда пустота в голове.
– А молоко где берете? Сарая, как я заметил, у вас нет.
– Это ты правильно подметил. Нету у меня. Так это Ленька, сосед глухонемой, кормилицу держит. Нам хватат, три калеки всяво осталось на подворье.
– А третий кто?
– Так это Васька, кот мой старый. Незрячий, а все за мухами гонятся, это он, баламут, табе разбудил, все кастрюли снес с печи, зараза. Васька больше всяво молочко любит, вот удой на троих и делим.