… го года — пишет неразборчиво дату капитан Лоринков, прочитал книгу «Семья Рубанюк». Очень хороший роман. Особенно понравились мне женские образы романа. Оксаны, Машеньки. Хорошие женщины. Книга написана реально и правдив, рассуждает капитан. После нее легко и светло на сердце, и в то же время думаешь, что такого не должно больше повториться, с нашими людьми, что они пережили в 41–44 годах. Думаю написать отклик свой в редакцию, добавляет он, и писатель Лоринков хихикает. Дед любил соцреализм, но разве у них было что-то другое? На полке рядом с «Историей артиллерии», где маленький внук впервые увидел изображение Сталина — генералиссимус позировал для картины про события в Царицыно, — стояло несколько тяжелых томов. Дед читал. Например, «Порт-Артур», «Цусима» или, вот, «Семья Звонаревых». Писатель Лоринков долго думал, что дед ни черта не понимает в книгах и читает всякое говно, — до тех пор, пока старик не умыл его тонкими рассуждениями о «Донских рассказах». Позже понял. Деду было наплевать на то, о чем и как написана книга, потому что он собирал все, лишь бы там было хоть пару слов о Востоке. Мокрой зелени, влажных хижинах, рисовых полях с взлетающими над ними цаплями, палочках, остром соевом соусе, незадачливых китайцах, простых, суровых, трудолюбивых корейцах. Любил Корею.
14.05. 1953 года капитан Лоринков прощается с Кореей. Пишет — прощай, Корея! В 9.50 я пересек границу Ялуцзян, пишет он в поезде, пока уцелевшие соратники отмечают победу чаем — спиртного нет, так что чокаются заваркой, — и осточертевшим всем рисом. А есть надо. Не увижу больше ни долины смерти, ни долины огня, так оправдавшие свои названия, пишет Лоринков глядя в окно поезда. После отъезда был в госпитале, добавляет он. В купе по соседству шумно и капитан Лоринков стучит в стену с раздражением, ему так хочется тишины после полутора лет беспрерывного шума. Стихают. Устыдившись, капитан присоединяется к коллективу, правда, не извиняется — если признаешься, что сдают нервы, не поймут, сочтут слабаком, — и через несколько станций они добывают немного алкоголя. Цистерна спирта. Пока поезд стоит, ребята простреливают ее со всех сторон и набирают кто во что, и до самой ночи потом выпивают и поют, почему-то, не комсомольское и не коммунистическое. Капитан Лоринков подпевает. Крутится, вертится, шар голубой, крутится, вертится над головой, крутится, вертится, хочет упасть, кавалер барышню хочет украсть. Потом из Утесова. Знаешь, что Утесов возвращается в Советский Союз, спрашивают Лоринкова. Молодец, коротко говорит капитан. Он приехал в Бессарабию, а туда пришла Советская Власть, и певец решил остаться, русский это, все-таки, навсегда, говорят в купе. Верно, кивает капитан. Бессарабия… А где это?