Таких историй о счастливых случаях ходило бессчетное множество. Поэтому Миша Савушкин лишь отмахнулся:
— Сравнил осколок с кумулятивным снарядом! От него одно спасение, вовремя увернуться или первым выстрелить.
Коля Марфин, решительный по характеру и не отягощенный мыслями о семье и детях, заметил:
— Кумулятивный снаряд нашу броню метров за пятьсот возьмет. А мы за километр любой танк или пушку накроем.
— Как наводчик, так снайпер! — фыркал Савушкин. — Пока под Ландсбергом две «штуги» уделали, четыре танка потеряли, и самоходка Тырсина три дня подбитая в степи простояла.
— Там не только «штуги» были, а еще две противотанковые пушки и зенитка 105 миллиметров, — перечислял Марфин. — А потеряли всего два танка, которые сгорели. Два других уже отремонтировали.
— И мы снаряд в рубку словили, радист в госпиталь попал.
— У каждого своя судьба, — задумчиво рассуждал Вася Манихин. — Но гусеничные звенья навесим. Лучше двойные, для надежности. Меня жена и дети ждут.
Чистяков услышал часть разговора, когда возвращался из штаба. Сложным был настрой бойцов весной сорок пятого.
С одной стороны, война к концу идет. Берлин совсем рядом. А с другой стороны, сколько еще народу погибнет, пока все закончится. Многие бойцы уже на мирную жизнь настраиваются, особенно после двухмесячной передышки. Только нет уверенности, что доживешь до этих мирных дней.
Подошел, покурил с экипажем. Изображать сейчас бодрость и уверенность ни к чему. Такое поведение только раздражение вызывает. Отбросил окурок, поднялся:
— Давайте за работу.
Приподнял тяжелое гусеничное звено, ему помог Манихин, взялись за работу и остальные. Целый день закрепляли на лобовой броне гусеничные звенья. Поможет не поможет, но дополнительная защита уверенности прибавляет.
Захватив самоходчиков из других экипажей, сходил на склад. Частично заменяли стрелковое оружие. На каждый экипаж выдали по два компактных автомата Судаева со складными прикладами. Впрочем, оружия у самоходчиков хватало, особенно трофейного. Оно заменяло пулеметы, так необходимые во время авиационных налетов, а особенно против немецких пехотинцев. Обещали установить на рубках пулеметы, но так и не установили.
Однажды вечером к Чистякову подошел Николай Серов и сообщил, что вместе с Павлом Рогожкиным собираются в гости к связисткам.
— Пошли с нами. Захватим чего-нибудь вкусного из трофеев, отдохнем с девушками. Я договорился, они там скучают по вечерам, примут нас нормально.
— Времени нет, — почесал стриженый затылок двадцатидвухлетний комбат Александр Чистяков.
— Что, уставы все учишь?