Смятый капот.
Снежинки, кружащие в воздухе.
– Даша, – подмигнула мне блондинка.
Светлые стеклянные глаза, смотрящие прямо на меня.
Голубая птица, покрытая тонким слоем снега.
Синие маячки.
– Забирай его, мне надоело всё это дерьмо!
Эвакуатор.
Скорая.
Кровь.
– Всё хорошо, – повторил родной голос надо мной, и я провалилась в сон.
Лучше бы я проснулась.
ГЛАВА 44
Я разглядываю цветные фотографии, и с интересом вытаскиваю одну из пачки. На ней изображена маленькая птичка с длинным клювом. Она сфотографирована в полёте, макросъёмкой, и я могу видеть каждое её пёрышко. Она очень яркая, разноцветная, как радуга. Горло у неё матово–алое, животик блестяще–синий, по бокам горла выступают синие перья в виде воротника, хвост и голова – салатовые. Я беру снимок и подбегаю к отцу:
– Папа, а кто это?
Отец улыбается одной из своих покровительственных улыбок, берёт меня на руки и сажает к себе на колени. Он смотрит на фотографию, а потом переводит взгляд на меня.
– Это колибри–ангел, – говорит он, – Красивая, правда?
– Очень. А где она живёт? – не унимаюсь я.
– В Бразилии. Это очень далеко, за океаном.
– А она не прилетает к нам зимовать? – спрашиваю я, насупившись.
– Нет, детка, она никогда не покидает своих мест. Она очень маленькая и хрупкая, не умеет ходить по земле.
– Почему?
– У неё слишком тоненькие и слабые ножки. Совсем как у тебя, – отец щекочет меня в пятку, и я хихикаю.
Потом картина изменилась. Я стояла в больничной палате со светло–зелёными стенами и пряталась за мамой.
– Алиса? – сказал незнакомый мне голос, – Алиса, дочка, подойди.
Я неловко вышла из–за маминой спины и посмотрела на мужчину, лежащего на больничной койке. Когда я подошла ближе, я с трудом узнала в его измученном химиотерапией лице, своего отца. Тонкие трубки вели к его рукам, в них текла какая–то прозрачная жидкость. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что его руки… Они стали больше похожи на мои. Тонкие, как спички, с тугими, выпирающими венами.
– Папа? – выдавила я из себя, душа подступающие слёзы.
– Птичка моя, это я. Я так по тебе соскучился… – тихо сказал он.
Это было больше похоже на стон.
– Папа, я здесь. Я с тобой.
– Алиса, я так тебя люблю, – начал говорит он в бреду, – Ты – всё в моей жизни.
– Я знаю, пап.
Мой голос сорвался, и я начала плакать.
– Папочка, всё будет хорошо. Ты поправишься. Обязательно поправишься.
– Конечно, – выдохнул он и посмотрел на меня невидящим взглядом, – Я поправлюсь. Я люблю тебя, Алиса. Я так тебя люблю… – повторил он.
– Я тоже тебя люблю, папа, – всхлипнула я.
– Алиса? – выдернул меня из сна голос Саши.