– Мам, – крикнула я, – Я пойду, прилягу.
– Хорошо, – спокойно ответила она, появляясь в кухонной арке.
Я встала с дивана, вздохнула, и пошла в спальню. На кровати лежал мой ноутбук с открытой страничкой ВКонтакте, на которой я обычно слушала музыку. Забравшись на семейное ложе, я поставила лэптоп на колени, и набрала в строке статуса: «Женева, жди! Скоро буду». Зайдя в свои видеозаписи, я надела большие голубые стереонаушники Beats на голову и включила ролик, который пересматривала снова и снова последние пять месяцев:
Ночь. Шёпот. Сонный город.
Окна настежь. Лунный обломок.
Дым. Кофе. Горечь в горле.
Любовь. Тоска. Сердце с кровью.
Звонки. Слёзы. Шипы. Розы.
Песок. Часы. Мечты. Звёзды.
Земля. Воздух. Люди. Вечность.
Я. Ты. И знак бесконечность...
Никита стоит на сцене в рубашке и светло–синих брюках, читая текст песни Ивана Дорна. Мы услышали её на концерте, и с тех пор она стала нашей личной, персональной, интимной. Я выхожу к нему, держа в руках микрофон, в белоснежном платье в греческом стиле, которое шуршит по полу. Никита продолжает петь, смотря в мои глаза:
Боже, что же ты наделала...
Страданием несбыточной мечты дышу.
И в целом мире без тебя мне тесно так...
Не отпускай ладонь мою, прошу!
Боже, что же ты наделала...
Теперь и я не я, и ты не ты.
Дома ансамблем острых спиц проткнули небо...
Прошу тебя не уходи...
Следующий отрывок мы поём вместе, в унисон, обнимая друг друга за плечи и танцуя в медленном танце:
Не прогоняй меня
Мне некуда идти
Не прогоняй меня, прошу
Ведь я совсем один.
Не отпускай меня
Не дай мне сжечь мосты
Пока горит огонь в груди, он мне не даст остыть.
Песня заканчивается, раздаются аплодисменты. Камера ловит лицо моей матери, по которому льются слёзы. Потом оператор снова наводит на нас объектив, мы целуемся. Это наш день. Мы счастливы.
Вытерев щёки, я закрыла ноутбук и поставила его на ночной столик. Посмотрев на собранную дорожную сумку из чёрной крокодиловой кожи, я прикинула, всё ли я собрала в поездку. Решив, что всё, я залезла под одеяло прямо в одежде и провалилась в сон, так и не распаковав чемоданы матери.
ГЛАВА 27
– Lentoasemalla[4], – сказала я таксисту, устроившись на заднем сидении машины.
Он кивнул, широко улыбаясь как все финны, и тронулся с места.
Я включила музыку, чтобы как–то убить двадцать минут дороги. Что играло в наушниках, если честно, не помню, потому что я думала о том, как пережить этот полёт.
Я очень боюсь летать. В общей сложности сегодня мне придётся провести целых три часа в небе. От этой мысли мне дурно, но выбора у меня нет. Конечно, я могла бы приехать в Таллинн, и сесть оттуда на автобус до Швейцарии, но от одной мысли, что я окажусь в этом городе, меня тошнило. Встретив полгода назад Сашу в пробке, я готова была наложить на себя руки. Опасаясь подобной встречи ещё раз, я не приезжала после свадьбы в Эстонию даже к матери. Она всё понимает.