За беготнёй и переживаниями день как-то незаметно подошёл к концу и алый диск солнца уже окрасил облака над головой в красно-оранжевые цвета. Между стволов деревьев, окружающих поляну шевельнулся сумрак, а костёр из обычного огня превратился в тёплого зверя, рядом с которым так хорошо и уютно посидеть под усыпанным звёздами небом.
Жаль только, что благодаря Алехандро нельзя в полной мере насладиться трепетно любимой мною деталью надвигающейся ночи. А именно ароматами, которые она всегда приносит с собой. Даже в городе, заполненном машинами, заводами и прочими ‘прелестями’ урбанизации, ночь наполнена самыми разными, но такими упоительными запахами.
Сколько себя помню это — моя слабость. Даже днём ощущаю их достаточно сильно, а уж ночью или ранним утром… Конечно, я сейчас не про отечественные лифты, подъезды и смог. Но утро всегда пахнет пронзительно остро и тонко. День и вечер едва уловимо. Ночь…
При моём образе жизни редко удавалось покинуть дом и неусыпный надзор любящих родителей после того как город накрывала мягкая ладонь темноты, но ни одной представившейся так или иначе возможности я не упускала.
Ночь раскрывала запахи, словно рассеиваемые светом дня. Осень пахла печалью и нежностью.
Зима горечью и, как это ни странно, надеждой. Весна… Запахи весны будоражат душу предвкушением чего-то неведомого и недостижимого. Лето заставляет мучительно сожалеть о скоротечности времени сладкими, томными нотками невнятных желаний… А тут воняет вонючкой! Тьфу.
Усталая рассеянность постепенно сменилась раздражением и досадой, что по вине Алехандро я лишена и этого удовольствия. Нет, ну серьёзно. Обидно же! И так-то не весело оказаться в теле лошади, да ещё и при таком хозяине, а тут ещё и это. Поймав себя на том, что всё явственнее и отчётливее хочу зарычать, я проглотила ярость и сосредоточилась на действиях уродца.
А он бубнил что-то непереводимое, глядя в книгу и держа над исходящим паром котелком многострадальную плетёнку. От костра то и дело отрывались и улетали куда-то вверх крохотные разноцветные язычки пламени, растворяясь в воздухе.
Когда мой кошмарик разжал пальцы, и шипастенький шарик из травы упал в бурлящую воду, я напряглась, ожидая чего-то… Да хоть чего-то! Но не произошло абсолютно ничего. Ещё минут двадцать Алехандро читал по книге, освободившейся рукой неуверенно выводя странные пассы, но, всё равно, ничего не менялось.
Когда, утомившись от однообразия происходящего на поляне действа я начала проваливаться в дрёму, вонючка отложил книгу и повернулся к мешку, который в течении дня несколько раз поливал водой. И достал из складок своего рванья кинжал.