Поскольку отношение к чувствам формируется в детстве, мое понимание решающей роли гармонии во взаимоотношениях между взрослыми людьми выросло из моего же более раннего исследования стилей воспитания детей. В 1985 году я разработал вопросы для метаэмоционального анкетирования, которое позволило бы оценить отношение родителей к собственным эмоциям и эмоциям их детей. В анкетах были вопросы относительно того, что чувствуют дети, испытывающие страх, злость, грусть, любовь, гордость и другие эмоции. Психологи спрашивали: «Будучи ребенком, что вы чувствовали, когда ваш отец сердился на вас? Какое впечатление это на вас производило? Как родители давали понять, что они вас любят?» Ответы были самые разные, особенно когда речь шла о проявлении отрицательных эмоций. Один отец семейства воспринимал родительский гнев как что-то несущественное: «Это была своеобразная манера прочищать горло – на тебя просто орали. А потом ты мог опять делать что вздумается». Воспоминания другого мужчины были прямо противоположными: когда кто-то на него злился, он чувствовал себя настолько оскорбленным, «как если бы кто-то испражнялся ему на лицо».
Результаты этого исследования позволяют говорить о том, что существует два определенно выраженных взгляда на воспитание детей, основанные на отношении родителей к отрицательным эмоциям и уроках, которые они сами усвоили в детстве. Сталкиваясь с несчастным, боязливым или рассерженным ребенком, одна группа родителей (к сожалению, большая) пыталась изменить настроение ребенка, отвлекая его внимание или уговаривая «забыть» причину раздражения. Такие родители, чье отношение к ребенку я называю эмоциональным отвержением, считали, что эмоции детей зависят от их желания вести себя так или иначе. Вообще, когда родители, эмоционально отвергающие своих детей, наблюдали у них выплеск отрицательных эмоций, они своей реакцией лишь подливали масла в огонь – злость рассматривали как проявление бесконтрольной агрессии, грусть – погружение в жалость к себе, а страх – как форму трусости. Это пример того, как один эмоционально отвергающий ребенка отец сказал, как бы он отреагировал, если бы его сын был расстроен тем, что его дразнят: «Послушай, не волнуйся так. Он ведь не хотел тебя обидеть, так что не зацикливайся на этом. Будь проще, не обращай внимания, не давай повода и живи спокойно».
Другой стиль воспитания детей, распространенный, к сожалению, гораздо меньше, называется эмоциональным коучингом. Родители, использующие этот подход, видели в гневе, страхе или печали своего ребенка возможность лишний раз поговорить с ним и помочь ему понять, что он чувствует (я немного упрощаю, деля родителей на эти две категории, – по правде говоря, реакции объектов моих наблюдений на всю гамму отрицательных эмоций их детей не были столь унифицированы). Когда я задал одному из отцов вопрос о поддразнивании, он ответил: «Если бы это был мой сын, я бы попытался понять, что он в данный момент чувствует и почему. Может, его побили или над ним посмеялись. Затем я успокоил бы его. Мое сердце стремится к нему, я чувствую, как будто я действительно его отец и поддерживаю его».