Если приезжает оратор, его надо слушать. На сегодняшний день оставлена работа. Начальство для того и живет, чтобы кричать и отнимать у людей время.
Когда я приехал в эту благословенную долину, все было спокойно. Даже судья сидел дома. Никаких неизвестных трупов в окрестностях не появлялось. Никто не заявлял, что Кошкалды и Мумын зарезаны, и по выяснении всех обстоятельств убийства, под присягой всего кишлака, Кошкалды и Мумын не возвращались живехонькие домой после торговой поездки. Одним словом, все было вполне благополучно.
Никитин целыми днями сидел в пустой комнате, которая называлась «управлением». Иногда он играл там в шашки, иногда занимался статистикой, но чаще всего сидел без всякого дела и пил чай. Базарные караульщики рассказывали ему всякие сплетни о том, какая женщина прошла ночью по улице и какой бала (юноша) бежал после этого, рыдая, с большой шишкой на лбу.
Я тоже любил их послушать и часто ходил в управление. Однажды, когда я пришел, я застал Никитина озабоченным и мрачным. Он был недоволен до крайности решением судьи по одному делу и хотел итти об'ясняться.
Два киргиза разодрались на базаре. У одного было сильно надкушено ухо, у другого разодрана ноздря. Судья опросил их обоих и пятерых свидетелей. Так как оба были и потерпевшими и насильниками, судья в назидание решил считать их только насильниками и оштрафовал обоих. Кто-то из свидетелей показал нож драчуна, начавшего ссору, и заговорил о покушении на убийство. Судья плюнул и заявил, что убить можно даже кулаком. При этом показал такой кулак, что все попятились.
В заключение судья оштрафовал каждого свидетеля на два куска маты (домотканная материя) и об'явил, что каждый человек, находящийся на базаре, должен дать виновному по шее, а не ходить кляузничать. Киргизы были в восхищении от суровости судьи. Они уплатили ему мату и хохотали во все горло, когда он вытолкал всех и выбросил за дверь кусок маты «на перевязку», как он выразился.
Никитин только что хотел собираться к судье, как вдруг прибежал караульщик и заявил, что на базаре курят анашу так сильно, что запах слышно за квартал. Никитин дал ему еще двух человек и приказал доставить виновника вместе с чилимом.
Права Никитина в борьбе с анашой были освящены кораном, и потому, когда он поднял крик, в управление набежало человек восемь караульщиков. Старые и молодые, в лохмотьях, с традиционными дубинами от ханских времен, они столпились вокруг своего начальника.
— Где курят? — грозно спросил Никитин.
— Худай Берген курит, — хором ответили караульщики.