Всемирный следопыт, 1926 № 06 (Беляев, Амундсен) - страница 51

Задачей прошлогодней воздушной экспедиции знаменитого полярного следопыта Роальда Амундсена, которую он предпринял на двух гидропланах «№ 25» и «№ 24», с пятью спутниками, было — достигнуть кратчайшим путем и быстрейшим способом северного полюса. Как известно, обоим гидропланам, начавшим полет в заливе Кингс Бей, на Шпицбергене, пришлось, израсходовав уже половину запаса горючего, снизиться среди хаотически нагроможденных льдов на 88 °Cеверной широты, не долетев до воображаемой точки северного полюса всего 254 километров.

На «№ 25» летели: пилот Рисер-Ларсен, механик Карл Фохт и, в качестве наблюдателя, сам Амундсен. На «№ 24» летали: пилот Дитрихсон, механик Оскар Омдаль и, в качестве наблюдателя, Линкольн Эльсворт.

При спуске среди ледяных торсов, перерезываемых полыньями, — аппарат «№ 24» был поврежден и покинут, а «№ 25» спустился благополучно. Задачей об'единенных усилий шестерых полюсоискателей было — спасти и сохранить «№ 25» от напиравших на него торосов и, очистив ледяную площадку для взлета аппарата, вернуться на нем уже всем вместе назад, на Шпицберген.

После многодневных нечеловеческих усилий им удалось это сделать, и все шестеро благополучно вернулись к своей исходной базе — в Кингс Бей, на о. Шпицбергене.

Здесь помещены наиболее яркие отрывки из дневника Амундсена, посвященного этой эпопее. Характерной чертой великого полярного следопыта является бодрый юмор, которым пронизаны его заметки, хотя условия полета и, в особенности, борьбы с подвижными льдами за единственное средство своего спасения — уцелевший аппарат «№ 25», как читатель увидит ниже, были порою почти трагическими.

Путешествие наше не было исключительно приятным. Мы были так плотно набиты, в каюты, как только вообще возможно набить в каюты человеческие существа. Когда же пароход начало качать и швырять, воздух в каютах стал сгущаться все больше и больше, а предметы, висящие перпендикулярно при обычных условиях, как, например, полотенце, пальто и т. д., встали под прямым углом к стенам, — и, конечно, нет ничего удивительного, что «существа» начали чувствовать себя не в своей тарелке. Но, разумеется, морской болезнью никто не заболел! Я плаваю по морю свыше тридцати лет и еще не встречал до сих пор ни одного человека, который сознался бы в том, что он страдает морской болезнью.

— Что вы? Морская болезнь? Да ничего подобного, только немного болел живот или голова!