Всемирный следопыт, 1931 № 05 (Шпанов, Смирнов-Сибирский) - страница 10
Чуть дальше — другая отметина, потом еще. И так до самого мыска. За мыском — следы. По кочкам, к острову.
— Настоящая тропа, братишки…
— Тропа и есть. Собрались скакуна оседлать, а он уж оседлан…
Остановились. Вонюче задымили собачьими ножками. Смотрели то на болото, то на проложенную через него тропу. В черном тесте следы кожаных чирков отпечатывались ясно. Видны были даже заплаты на пятках. В просветах между сосен беззвучно плавала паутина, а над Черной Гривой сломанным крылом висело белое облако. В глубине трясины звонко трубили невидимые гуси.
— Кто? — Егор вдавил ногой в землю докуренную папиросу и пытливо посмотрел на остров.
— Может Селиван с Никишкой, — отозвался Федорка.
— Сказал! Селиван с Никишкой на Гриву ходили, когда ты еще на пузе полозил.
— Да они назад и не шли, а вот этот шел с острова, — заметил Петрован, показывая на один из следов.
— Да, — протянул Егор, — тропа много хоженая.
Хлябина зачмокала, словно перестоявшееся тесто, но тропа была проложена с большим толком. Цепляясь за мшистые бугорки, она смело лезла в болото. Неизвестно, кто прошел тут первым, — человек или зверь. Следы охотничьих чирков продавливались острыми копытами сохатых, а в одном месте поставил свои печати медведь. Иногда мшистая почва зыбилась, как люлька, и из нее выползала черная жидкая тина. Остров нарастал, выпячиваясь над болотом косматой шапкой сосны и кедровника. А когда окаменевшее ухо легендарного скакуна, коснувшись острым краем солнца, разодрало огненный шар пополам, трясина чавкнула под ногами в последний раз. Следопыты ступили на твердую почву.
— Ну, Черная Грива, принимай нежданных гостей, — насмешливо сказал Федорка.
— Она-то не ждала, а вот он наверное ждал… Ишь как кланяется, — проговорил Егор, показывая рукой вперед.
Там на гибкой лозине, колеблемой ветром, раскачивался из стороны в сторону какой-то круглый белый предмет. Это был человеческий череп. Мигая охотникам черными глазницами, он предостерегающе и жутко скалил на них белые зубы…
Ночь упала как-то сразу. Когда остановились на полянке, макушки елей еще цвели багрянцем, а пока собирали хворост да налаживали костер, стало так темно, что нельзя было видеть на расстоянии протянутой руки. Свистя крыльями, в темной вышине пролетели какие-то птицы.
— А все-таки если бы этого человека сломал медведь, ружье было бы тут, — задумчиво говорил Федорка, следя за улетавшими вверх искрами. — Ложе могло сгнить, а ствол должен остаться.
Он говорил о той груде полуистлевших костей, которую они нашли на острове. В них как раз недоставало черепа.