Рикардо сегодня работал в главном офисе. Мы сказали друг другу «Добрый день», когда я проходила мимо его кабинета. Хотя все знали, что мы с ним пара, нам на работе было удобнее делать вид, что это не так.
На самом деле я гораздо больше волновалась из-за того, что не платят Рикардо. Я как-то выкручивалась за счет частных уроков, но Рикардо работал по десять часов в день, мотаясь из штата в штат, чтобы контролировать новые школы, которые продолжали открываться повсюду, а между тем влезал в серьезные долги, расплачиваясь кредиткой за бензин и проживание в отеле. Ему должны были компенсировать эти затраты, но никогда этого не делали. И мы до сих пор не знали, где взять денег на операцию кошке с мочекаменной болезнью.
Рикардо взял какой-то текст на перевод, над которым мы вечерами вместе трудились, как рабы, стараясь переписать безграмотную автобиографию мексиканского гонщика с испанского на английский.
Я постучала в дверь кабинета Нестора Монтеса.
— Да!
Он тяжело поднялся со стула, опираясь руками о стол, а потом, переваливаясь, подошел ко мне и пожал руку.
— Дороти! – удивился он. – Знаете, такая честь для нас, что в нашей компании работает актриса «Телевисы»! – Он все еще держал мою ладонь пухлыми пальцами.
— Нестор… Мне нужно поговорить с вами о моей зарплате…
— Ах да, у нас тут были кое-какие проблемы с банками. Но деньги поступят завтра. Что-нибудь еще?
Хотя я уже опаздывала на занятия по испанскому, я все равно решила сделать крюк и пройти через факультет философии и литературы. Я обнаружила, что там, за крошечным прилавком в многолюдном коридоре, покрытом граффити, готовят лучший кофе в Мехико. Один бариста, с волосами, заплетенными в косу, и серебряным гвоздиком в губе, вручил мне листовку, призывающую к протесту против пыток крестьян-индейцев мексиканской военщиной, в то время как другой бариста готовил кофе.
Перейдя через дорогу с картонным стаканчиком в руках, я прошла через ворота в увитой виноградником каменной стене в Центр для иностранцев, Centro de Enseñaza Para Extrañeros (CEPE).
— Застряли в пробке? – спросил профессор Арсаба, пряча в усы ироническую усмешку.
Остальная часть группы захихикала. Днем раньше мы как раз говорили о том, что chilangos были бы совершенно сбиты с толку, если бы из гигантской столицы вдруг исчезли все пробки, ведь пробки служат сейчас прекрасным оправданием практически всему. Арсаба также преподавал французскую литературу.
— Знаете, почему я предпочитаю преподавать испанский иностранным студентам? – спросил он на первом же занятии. – Потому что мне больше платят.