Однако, вернувшись в Сидней, я никак не могла выбросить из головы ту престарелую пару танцоров. Поэтому, когда улыбчивый австриец по имени Клаус вручил мне рекламку своего курса сальсы для начинающих, я с радостью на него записалась. Клаус вел занятия очень неторопливо, обучая одному шагу за раз. Он просто не мог иначе, поскольку большинство его учеников были программисты, которые вообще не привыкли ни к какой физической активности. В таких условиях мне удалось закончить курс обучения до того, как я отправилась в свою следующую поездку в Мексику.
Но я не стала признаваться в этом Октавио. Я просто сказала:
— Нет, я не умею танцевать.
— Это не важно: я тебя научу.
— Хорошо, только не говори, чтобы я прислушалась к ритму, звучащему в моем сердце. Я не из Латинской Америки, и в сердце у меня нет никакого такого ритма.
— У меня тоже нет. Я учился танцевать в Швейцарии, – заявил он, уводя меня в правый поворот.
— Что?
— Здесь, в Мексике, почти никто не танцует, а в Швейцарии сальса очень популярна.
Я ушам своим не верила: в Мексике танцуют на каждом шагу. Октавио выслушал мои возражения.
— Ладно. Ты права, – признал он. – Но только не насчет людей из моего класса.
— Ох, верно, ты же у нас из высших слоев общества. Как это я забыла.
Я никак не могла привыкнуть к тому, как, не смущаясь, Октавио говорит о своем социальном статусе.
— Заткнись! – огрызнулся он, и мы ушли в перекрестный поворот.
«Возможно ли, чтобы швейцарская культура оказалась ближе Октавио, чем культура его соотечественников из низших классов?» – недоумевала я. Но потом я вспомнила, что Росальба – fresa, которой я давала частные уроки, – призналась однажды, что училась танцевать сальсу в Нью-Йорке. Классовые противоречия здесь настолько сильны, что богатым мексиканцам приходится уезжать в развитые страны, чтобы там научиться танцевать танцы своего народа.
— Эй, между прочим, танцевал я с девушками, не умевшими танцевать, так вот – ты не из таких.
По моему телу разлилась волна облегчения: уроки Клауса наконец-то принесли свои плоды.
— Только попытайся не выглядеть такой испуганной, – продолжал он, обнимая меня за талию левой рукой. – Это вообще-то удовольствие.
Да уж. Я должна стараться получить удовольствие, в то время как мои способности, координацию и изящество оценивает один из самых привлекательных мужчин, которых я только встречала. Так я думала, в то время как он под конец песни увел меня в тесный наклон назад, в котором мои бедра оказались прижатыми к его бедру. Мы постояли в этой позе еще несколько секунд, когда песня уже закончилась. Потом у меня зазвонил телефон, и я вырвалась из объятий Октавио, чтобы ответить.