Норманны были почти все перебиты, но бой не шел на убыль, схватки не прекращались. Люди виконта, оказавшиеся в меньшинстве, теперь более помышляли о бегстве, чем о сражении. Отбиваясь, они отступали. Некоторые вавассоры Фулька, не видя больше противника, принялись грабить добычу викингов. Ловили мечущихся лошадей, гнали пленных, истошно ревел осел, которого один из вавассоров тянул за голову, а другой - за хвост. У башни, откуда воины Фулька вытаскивали награбленное норманнами, образовалась настоящая свалка. Истошно кричали женщины. Эмма вдруг увидела Тетсинду, которая стояла молча, прижимая к груди безжизненное тельце Юдика. Но ее тут же схватили двое франков, опрокинули навзничь и стали насиловать прямо на трупе сына. Воины ничего не замечали вокруг. Горячка боя перешла у многих из них в горячку плоти, в болезненную похоть.
В полумраке близ развалин стен в отблеске пожара Эмма видела убегавших людей Тибо. За ними с громкими криками и рыданиями бежала жена виконта в разорванном платье. Сам Тибо вдруг остановился и, едва она его догнала, ударом свалил ее на землю и дважды вонзил в грудь женщины меч. Не оборачиваясь, он пустился догонять своих.
Эмма, застонав, закрыла глаза и опустилась на камни. Тяжелая рука викинга легла ей на плечо.
- Кончено. Идем. Здесь больше нечего делать.
Увлекаемая ярлом, она двигалась, как сомнамбула. Долетавший снизу монотонный вой, в котором сливались крики, мольбы и плач, словно толкал ее в спину, лишая мыслей и воли, заставляя покорно следовать за викингом.
- Эта ночь принадлежит дьяволу, - тупо шептала она.
Ей казалось невероятным, что ее народ, франки, могут быть так же жестоки, как и ненавидимые ею норманны. Привыкшая к мирной жизни под охраной монастыря, она только теперь начинала открывать для себя юдоль зла и насилия, в которой ей теперь предстояло жить Куда бы она ни шла, всюду ей суждено было видеть силу и безжалостность вооруженного, слабость, рабство и беспомощность слабого, унижение побежденного, алчность победителя. И, похоже, ей уже никогда не удастся оказаться среди последних…
Они спустились к реке в четверти лье от Сомюра. Ролло отыскал в камышах лодку, столкнул ее в воду, проверил, нет ли течи. Неожиданно на дне он наткнулся на какой-то сверток. Развернув его, ярл одобрительно хмыкнул: сухари, моток веревки, бурдюк с вином. Видимо, его люди приготовились поудить на рассвете. Когда Ролло приказал Эмме сесть в лодку, она беспрекословно подчинилась, и ярл догадался, что ее поразило в увиденном. Это было странно. Что же она такое, если, достигнув брачного возраста, видела мир, словно вылупившись из яйца? И вместе с тем и сил, и дерзости у нее предостаточно.