- Во имя великого Тора? Что ты делаешь, жена!
Снэфрид отвела упавшие на лицо волосы. Ее руки по локоть и даже само лицо были перепачканы кровью.
- Разве тебе не ведомо, Рольв, что ничто так верно не предвещает будущее, как внутренности и потоки крови человеческой жертвы?
И видя, что викинг попрежнему потрясенно молчит, недоуменно повела плечом.
- Я знаю, что тебе близки взгляды Альвера Детолюбца , Рольв. Но пойми - это дитя, лишившись родных, все равно бы погибло. А мне была необходима жертва, чтобы заглянуть вперед.
Она хотела еще что-то добавить, но умолкла, заметив выражение холодного бешенства на лице мужа.
- Если я еще раз доведаюсь, что ты губишь младенцев, Снэфрид, я забуду о том, как много места ты занимаешь в моем сердце.
Он вышел, а финка еще какое-то время оставалась сидеть неподвижно с отрешенным выражением на лице. Потом негромким, лишенным интонации голосом произнесла в пустоту:
- Я подчиняюсь твоей воле, муж мой. Но знай и ты - пока ты следуешь избранному мною для тебя пути, твое сердце принадлежит мне, как нож за голенищем моего сапога.
Да, Снэфрид была уверена в любви Ролло. В своих походах он нередко развлекался с красивыми женщинами, среди которых встречались дочери и жены князей. Снэфрид спокойно наблюдала за тем, как приручал или покупал их богатыми дарами ее муж. Казалось, ей неведомо было, что такое ревность. Ни одного упрека не слетало с ее уст, когда, оставив даже самых красивых из них, он возвращался к ней. И их ночи - в палатке ли на корме драккара или на роскошных ложах в захваченных поместьях - были полны страсти и огня, как в первую их встречу, когда она первой обняла того, кого не страшил даже гнев конунга Норвегии.
По прошествии четырех лет Ролло выполнил обет, данный матери, и отвез младшего брата в храм Упсалы. Атли за это время так и не стал викингом, предпочитая оставаться на драккаре, когда все воины шли в поход. Он не выказал себя трусом, когда пару раз на драккары нападали с берега, и храбро держался во время морских битв, но при дележе добычи его глаза никогда не загорались при виде золота.
Когда же Ролло спросил, хотел ли бы Атли, как желала их мать, стать жрецом в Упсале, мальчик ответил, что ему это безразлично, но он любит море. Ролло же больше всего беспокоило, что его младший брат вновь, как и прежде, начал страдать приступами удушья, и порой он даже замечал, как на рукаве Атли, когда он прикрывал рот, появлялись кровавые пятна.
В великом святилище в Упсале Ролло отвел брата к жрицам Фрейи, которые славились умением верно предсказывать будущее. В последнее время, хоть в его отношениях со Снэфрид ничего не изменилось, Ролло стал избегать просить ее предсказать нить его норны.