— Стой! Кто такой?
— С бронепоезда, под обстрел попал.
Только сейчас до него дошло, что слышит свой голос, но на одно, правое ухо.
— Так это по вам немцы гвоздили? — из-за дерева вышел часовой.
— По нам. Земляка моего убило, у насыпи лежит. Послать бы кого-нибудь, не собака все же.
— Сейчас отделенного позову, ты пожди. Э, а кровь у тебя чего? Сам ранен?
— Не знаю.
Сергей уселся на насыпь. Было ощущение, что мир вокруг поплыл. Сознания он не терял, но очнулся, когда санинструктор перевязывал ему голову. Рядом стоял старший сержант.
— Говорить можете?
— Могу.
— Документы!
Сергей вытащил из нагрудного кармана солдатскую книжку. Старший сержант взял, просмотрел, вернул.
— Что случилось?
— Немцы нашу дрезину накрыли артиллерийским огнем. Дрезину вдрызг разбило, товарищ мой погиб. Вынести бы его и похоронить.
— Сделаем. Далеко идти?
— С километр, — неуверенно ответил Сергей, — с левой стороны насыпи. Вот его винтовка. — Он попытался показать на две винтовки, лежащие рядом – свою и Василия.
Однако санинструктор, взглянув на него, сказал:
— Контузия у тебя, это точно. И кровь из ушей. Похоже, барабанная перепонка порвана. Слева – точно, а справа – не знаю, не врач я.
— Понятно, в госпиталь его надо. — Сержант вздохнул.
— Двух бойцов на рельсы пошлем, а ты веди его в медсанбат.
— Далеко. Не дойдет он.
— Хоть на себе неси, нет у меня транспорта.
Санинструктор помог Сергею подняться и, поддерживая его под локоть, повел.
— Ты не торопись, мы потихоньку. Глядишь, и дойдем. Пусть доктора посмотрят. Я что, я санитар. Кроме бинтов, у меня и нет ничего.
Когда Сергею становилось плохо – мутило, кружилась голова, он садился и отдыхал.
Как они добрались до медсанбата, Сергей помнил плохо. Земля то вставала дыбом, то уходила из-под ног. Пришел он в себя от перестука колес и сначала понять не мог, где он. На паровозе? Почему колеса на стыках так знакомо стучат? И темно. Почему он лежит?
Сергей поднял руку и уперся ею в полку. Справа пробивался слабый свет.
— Эй, кто здесь?
На его голос подошла медсестра в белом, местами испачканном кровью, халате.
— Ранбольной, лежите спокойно, вы в санитарном поезде.
— Василия вынесли? — Почему именно эта фраза вырвалась, Сергей и сам не понял.
— Не знаю, наверное.
— Почему темно?
— Ночь.
— Куда идет поезд?
— В Рязань.
Сергей успокоился. До линии фронта далеко.
Медсестра повернулась к нему спиной, собираясь уходить.
— Подождите, а на бронепоезд сообщили?
— Не знаю. Вам бы сейчас меньше говорить надо, доктор не велел.
Сергей решил, что в госпитале, куда их привезут, обратится к политруку. Пусть сообщит в Чернь, в дивизион, что он не погиб, а попал в госпиталь. Дрезину разнесло, Василий убит, а его могут считать без вести пропавшим. Сергею же этого не хотелось. Он поворочался на жесткой полке. Странно все-таки жизнь устроена. Рядом на насыпи лежали. Василия убило, а на нем ранения нет, только контузия.