Убийца танков. Кавалер Рыцарского Креста рассказывает (Мебиус, Хальм) - страница 94
Присвоение унтер-офицерского звания праздновали обычно в каком-нибудь гаштете в Эденкобене. Нелегкое это было испытание, доложу вам. Кандидату полагалось стоя на столе без отрыва выпить полную пивную кружку вина. И не просто вина, а «сдобренного» горчицей, перчиком и солью и черт знает еще чем. После того, как кружка была пуста, ему к всеобщему веселью предстояло перепрыгивать через шашки наголо. Жестокие испытания, что скажешь, но разве сама война не жестока? И кто знает, вернешься ты домой живым и здоровым?
С ротным фельдфебелем я был в наилучших отношениях. По вечерам мы не раз сиживали в гаштетах, причем случалось, что возвращаться в казарму приходилось на нетвердых ногах. А однажды я буквально приволок фельдфебеля в казарму. А в казарме он прямиком направился в туалет, где заснул, прямо сидя на толчке, к тому же запершись на задвижку. В моем состоянии (я ведь тоже был как следует навеселе) было совсем не просто перелезть через стенку кабинки, разбудить его, доставить к нему в кубрик и уложить спать. На следующее утро я явился на службу с опозданием. В результате мне приказали явиться к фельдфебелю (моему вчерашнему собутыльнику) при полной форме, включая каску. Фельдфебель для проформы устроил мне подобие разноса, а потом, улыбнувшись, велел снять каску. «Ну, и куда мы сегодня вечером отправимся?» — осведомился он. Даже на войне, в общем, житуха солдатская веселая, если друг друга понимаешь. Хотя нельзя исключать, что от всего этого попахивало юмором висельника…
Серьезность войны ждать долго не заставила. Меня откомандировали в Бергцаберн. На похороны. Мне предстояло нести подушечку с Рыцарским крестом фельдфебеля Крафта. Я и не подозревал, каким тяжким бременем может оказаться обычная орденская подушка, если она у тебя в руках часа два. Сначала отпевание в церкви, потом проход через весь город до самого кладбища по улицам, заполненным людьми…
Камрад Крафт со всеми полагающимися почестями был похоронен на местном кладбище. Партийные фюреры, члены городского совета, представители церкви и вермахта пришли отдать последние почести Крафту. Увы, но подобных церемоний удостаивались очень не многие, большинству суждено было обрести последнее пристанище на чужбине под скромным березовым крестом в присутствии узкого круга самых близких боевых товарищей, а нередко быть преданным земле противником. Чаще всего покойного заворачивали в брезент и укладывали даже не в могилу, а просто в неглубокую, не глубже метра, наспех вырытую ямку. Разве могли знать на родине обо всех невзгодах и трагедиях войны?»