— К нему бежишь?
Она не ответила, вышла из дома, сбежала с крыльца. Шла, как в тумане. Уткнулась в телефонную будку, минуту стояла, соображая, что ее сюда привело, потом стала набирать номер.
— Алло! — раздался в трубке томный голос Иры.
— У меня беда, — сказала Елена. — Мы можем встретиться?
— Приезжай.
— Твой дома?
— Ну, куда же он денется? Я пригрозила: шаг влево, шаг вправо — считается за побег. В общем, приходи.
— Нет, давай встретимся на улице.
— Ой, переодеваться! Мне лень… Что там у тебя стряслось? Двоек твои оболтусы нахватали?
— Не в школе. С Валерием…
— Не может быть! Сейчас, подруга. Только ты поговори с моим котиком, а то он не верит, что звонишь ты. Иди, пупсик, поворкуй с Еленой, а я быстренько оденусь.
Телефон долго молчал. Константин Васильевич так и не подошел к нему. Наконец снова взяла трубку Ира:
— Бегу. Приеду к тебе. Жди на остановке. Минут через двадцать буду.
Остановку освещала висящая на столбе лампа, и Елена оказалась в ярком круге света. Вокруг стеной стояла недобрая темнота, и оттуда кто угодно мог прийти. Елена сама отступила в эту темень и замерла, прислонившись спиной к большому тополю. Под тихий шелест листвы задумалась и не заметила, как пролетело время. С третьим автобусом приехала Ира. Соскочила с подножки и нетерпеливо завертела головой. Елена выждала, пока разойдутся все приехавшие, и только после этого окликнула:
— Ира!
— Что за таинственность? — спросила Ира, подходя. — Что случилось, подруга? Валерия спровадили в отставку?
— Это дело ближайших дней. А пока что я сама как бы оказалась в отставке.
— Можешь как-нибудь попроще? Не забывай, что я уже давно книг не читаю. Я секретарша у Константина Васильевича. И мне нужны конкретные указания — отпечатай это, отнеси ту бумагу, приготовь гостям кофе, ложись в постель.
— Ты неисправима, — обняла Иру Елена.
Подруга почему-то всегда старалась казаться чуть хуже, чем была на самом деле. Это, по всей видимости, говорило о душевном дискомфорте, о постоянном недовольстве собой. Но Ира была добрым человеком, чутким к чужому горю, и Елена почувствовала встревоженность в ее голосе.
— Значит, отставка? — переспросила она.
— Да, — вздохнула Елена. Ей уже не хотелось вдаваться в подробности своего домашнего разлада.
— Ну и что? Другие с радостью бегут из армии. Вон я в газете читала. Молодой офицер обосновался в деревне. Стал фермером. И вам кто не дает? Будешь ему помощницей. Разбогатеете — заделаешься помещицей. Все вернется, милая. Я к тому времени брошу своего философа и наймусь к вам экономкой. Я в себе чувствую талант экономки. А за Углова не бойся, соблазнять не стану. Тоже мне! Нашли из-за чего огорчаться. Радоваться надо — хомут сбросил.