Глава седьмая. Fäder och Söner1
Безмятежный Нестор вошел в мезон без стука. Мишель и Гусь, сидящие за столом, что-то тут же спрятали, и уставились на него.
– Привет вам, друзья! – радостно сказал Нестор, стаскивая робу через голову и бросая ее в угол. – Почему не на занятиях?
– Я всегда на занятиях, – парировал Гусь. – Но иногда мне лень транспортировать на занятия бренную мою плоть, и я присутствую там только духом.
– А я сегодня не расположен, – добавил Мишель. – А ты почему не пошел, Нестор?
– Я еще пойду, – сказал Нестор. – Вот только сожру чего-нибудь. Я тут давеча заблудился и миллариума три лишних ковылял. Задумался, замечтался.
– Мечтателен ты, Нестор, – заметил ему Гусь. – А вот Мишель у нас совершенно не мечтателен. Практичен и деловит всегда.
– Да, водится за ним такой недостаток, – согласился Нестор.
В дверь постучали. Гусь и Мишель обменялись взглядами.
– Кто это к нам ни с того ни с сего? – удивился Нестор. – Открыть, что ли?
Стук повторился. Затем стучавшему, очевидно, надоело ждать, и он, отворя дверь, вошел в мезон. Кинув быстрый взгляд на Мишеля и Гуся, Хелье криво улыбнулся и повернулся к Нестору.
– Здравствуй, отец, – сказал Нестор растерянно.
– Здравствуй, сын. Как изменилась Болонья с тех пор, как я последний раз сюда заезжал! Заметно холоднее, и здания другие. Почему-то все каменные снесли, и понастроили каких-то хибарок, лачуг…
– Отец, я…
– Но атмосфера осталась прежняя. Много студентов, на занятия никто не ходит, все рассуждают о судьбах мира и пьют какую-то подлую дрянь, чуть свет.
– Гусь, нам пора на занятия, – сказал Мишель.
– Это точно, – откликнулся Гусь.
Оба встали и пошли к двери, не глядя на Хелье.
– Вы только, молодые люди, наставникам не перечьте. И запоминайте больше, запоминайте, – сказал им Хелье. – Оно только по началу кажется, что все, что вы на занятиях узнаете, нужно только на занятиях.
Мишель остановился и посмотрели на Хелье. Гусь, следуя примеру товарища, тоже остановился.
– А потом всегда оказывается, – продолжал Хелье, – что и в жизни, возможно, нужно оно, да только вы не помните ничего. Эка молодежь нынче пошла. Да вы не стойте, идите. Расставились.
Мишель с Гусем вышли.
– Так, – сказал Нестор.
– Ну как у вас здесь, в Болоньи, хорошо? – спросил Хелье.
Судя по тому, что отец не подходит и не обнимает его, Нестор сообразил, что родитель чем-то расстроен или рассержен.
– Не присядешь ли? – спросил он. – А то тебе, наверное, трудно стоять-то. Старенький ты и немощный.
– Вот, здесь, в Болоньи, гостеприимство в ходу, это хорошо, – похвалил Хелье, садясь.