Обняв девушку, Кеннет приник к ее губам долгим поцелуем. Какое-то мгновение Кэрол еще слышала, как шумят на ветру верхушки облетевших деревьев, но потом все звуки исчезли.
Она осознавала только одно — ее крепко обнимают руки Кеннета, он нежно целует ее щеки, губы, лоб и висок, ласкает губами веки прикрытых глаз. Нагретый солнцем ствол дерева дарил свое тепло Кэрол. Как она любит нежность и силу Кеннета — нет в мире ничего слаще этой ласки. Над головой Кэрол было бездонное синее небо без единого облачка…
Время остановилось.
Внезапно до Кеннета дошло, что уже шесть часов — время, на которое был назначен очень важный телефонный разговор. А Кэрол с ужасом вспомнила, что на сегодняшний вечер у нее назначено свидание с Клодом Бэрримором!
Странный это был день. Только недавно Кэрол пережила волнение от ласк и поцелуев Кеннета, и вот теперь, поздним вечером, она сидит в уютном баре в компании Клода Бэрримора.
— Со времен студенчества я просто балдею от маленьких кабачков, — усмехаясь, проговорил Клод.
Девушка немало удивилась.
— Я почему-то всегда думала, что у вас очень изощренный вкус.
Клод значительно откашлялся и сделал строгое лицо.
— Не так уж хорошо вы меня знаете, как вам кажется. Мне думается, нам надо почаще встречаться.
Эти слова показались Кэрол до странности знакомыми. — Вы считаете, что это будет правильно?
— Это доставит мне радость, а будет ли это правильно, я не знаю, — просто и без кокетства ответил Бэрримор.
Он заговорщически подмигнул девушке.
— Все же это здорово — вот так сидеть здесь и не говорить об опостылевшей работе.
По правде говоря, Кэрол так не казалось, более того, она чувствовала себя весьма неудобно.
— Сегодня вечером мы гуляли с профессором Ломбардом, — весьма некстати произнесла она. Однако у нее было смутное ощущение, что каким-то образом Бэрримор уже знает об этой прогулке.
Действительно, Бэрримор нисколько не удивился — мало того, он даже не расстроился.
— Я так и думал, — небрежно обронил он. — Он же видел нас в «Рице» и решил не отставать от меня. Таковы мужчины, Кэрол. Они не могут простить успеха у женщин другим мужчинам — сразу возникает конкурентная борьба, и Ломбард вступил в нее без колебаний.
Кэрол изумленно уставилась на Клода. Огонек в ее глазах погас, уголки рта едва заметно задрожали.
— Ах, вот как, — пробормотала она.
Клод, весело улыбаясь, согласно кивнул.
— Да не берите этого в голову. Вы совершенно безразличны профессору Ломбарду, он не может допустить, чтобы про него сказали, что он не в состоянии очаровать женщину.
— Ах! — воскликнула Кэрол ставшим чужим, каким-то ломким голосом. Она сглотнула, и должна была сглотнуть еще несколько раз, потому что в это ужасное мгновение поняла, в какое опасное положение попала.