Еще я хочу сказать, что мне отчаянно везло во всем. За что бы я ни брался, все у меня получалось, а подчиненные за глаза говорили, что я умею четко поставить задачу и горе тому, кто не исполнит мое задание в срок.
– Тебе не кажется, что ты слишком много работаешь? – как-то спросила моя жена. – Я не успеваю разглаживать твои морщинки, и маленькая седина на твоих висках несколько увеличилась.
– Не волнуйся, дорогая, – успокаивал я ее, – я совершенно не перерабатываю и не чувствую никакой усталости.
Почему-то так получилось, что после года работы в должности председателя комитета внешнеэкономических связей администрации области, меня вдруг выдвинули кандидатом в депутаты Законодательного Собрания. Везде они называются по-разному, но это, как бы сказать, местный парламент. Раньше депутаты избирались лично, а сейчас избираются партии. Раньше голосовали за конкретное лицо, а сейчас за вывеску. Проголосовал за вывеску, а там такие лица, хоть святых выноси.
Вызывает меня губернатор.
– Не засиделись ли на одном месте, Андрей Васильевич? – спрашивает он меня. – Я человек не вечный, двадцать лет на одной должности сижу и чувствую, что скоро меня попрут на пенсию. А кому я все это оставлю? – и он широким жестом обвел всю обстановку в кабинете, а обстановочка там такая, что королеве английской позавидовать можно. Один только стол для переговоров в узком кругу что стоит. Десяток сортов дерева, все дорогие и дощечка к дощечке подогнаны, настроение чтобы создавать. – Сначала пройдешь депутатство. Потом тебя бросим в Сенат как бы на стажировку, на заведение полезных связей и представление двоим, а потом и будем тебя предлагать на мое место. Понял?
– Что вы, Константин Иванович, – говорю я, – да разве я область потяну? Тут опыт нужен, а с таким опытом вас еще лет двадцать никто не тронет.
Видите, поработал в чиновничьей среде и сразу слог стал чиновничьим, и позвоночник превратился в хорду и все слова в отношении начальника стали льстивыми, как будто я так подхалимом и был рожден. А что? Все мы из крепостных крестьян. А помещики, если даже они Пушкины или Лермонтовы, Суворовы или Кутузовы, Вяземские или Карамзины, они помещики и есть. Чуть что, так крепостного на конюшню и плетюганами по спине, да так, чтобы до крови, или в солдаты на двадцать пять лет, в патриоты значит. А потом по бабам крепостным пойдут, ляжки пощупать и целок попортить, так сказать, правом первой ночи воспользоваться. А потом цари их в гении записные включили и в школе мы их стихи учим и биографиями умиляемся.