Второе донесение содержало сведения о псевдо-законном наследнике, грозе печенегов Борисе. Потешное войско определилось на привал у реки Альт.
– Какой еще Альт? – спросил Святополк раздраженно. – Нет никакого Альта.
– Есть, – заупрямился спьен. – Тридцать аржей от Киева, князь, вверх по Днепру.
– Скальд, – догадался Святополк.
С какими это он шведами разговаривал, подумал он. Скальд – древнее скандинавское название. Сейчас речка называется по-славянски. Не помню как. Там остатки первой крепости Аскольда. Символично. Интересно, знает ли Борис о смерти отца? И если знает, что думает? И коли думает разное, то не присоединится ли он ненароком к ярославовой сотне? Войска бывают потешные пока у них цели нет.
Пришла и третья весть, и вот она-то выбила Святополка из колеи напрочь. Гонец, коему поручено было перевезти жену Святополка в Киев, обнаружил в доме, где она проживала, два трупа. Священник, бывший с польских еще времен всегда при ней, умер от ножевой раны, а сама она от яда.
Святополк заперся в тереме. Воеводы, сочувствовавшие ли, злорадствовавшие ли, не решались его тревожить.
***
Франкский рыцарь Жискар, вызвавший дома гнев легко раздражающегося Робера, повелителя королевства, оставленного немцами из жалости потомкам Шарлеманя, решил попытать счастья на востоке и состоял теперь при Ярославе. Эскорт Ярослава остановился на ночлег, а сам Ярослав, взяв с собою десять ратников и новоиспеченного воеводу Жискара, высадился на берег, вошел в близлежащее селение, и конфисковал там десять лошадей, объяснив это тем, что он посадник новгородский и действует в соответствии с олеговым указом. Хозяева лошадей хотели, но не решались, протестовать – ратники выглядели делово и сурово. К рассвету кавалькада, не скрываясь, прибыла по олегову хувудвагу в столицу.
Ярослав рассчитывал встретить здесь по меньшей мере половину претендентов на престол – многие из братьев жили гораздо ближе к Киеву, чем он – но не встретил ни одного. Святополк, успевший произвести все нужные действия и взявший, как оказалось, власть себе, тоже отсутствовал. Ворота детинца никто не охранял. Ярослав, сопровождаемый соратниками, вошел в терем, миновал гридницу, и сразу, сопровождаемый Жискаром, проследовал в отцовскую «занималовку» – то бишь, кабинет.
По терему шлялись растерянные слуги и служанки и смотрели с тоской на новгородцев в кольчугах.
Захлопнув дверь, Ярослав задвинул засов и оглянулся. Жискар, поджарый и подвижный брюнет, сел на скаммель и задремал. Удивительно, но, кажется, в кабинет никто не заглядывал с момента, как Владимир уехал в Берестово. Слой пыли на всех горизонтальных поверхностях был толщиной в палец.