В отместку провожатый захлопнул дверь за ними с такой злостью, что мог бы ушибить Тароса, не обладай тот большей, чем человеческая, быстротой реакции.
– Ну и зачем ты его злила? – глядя, как от порыва ветерка гаснут свечи, укоризненно вздохнул квартерон, но Тина не ответила.
Она уже мчалась к ведущей наверх узкой лестнице, на которую падал откуда-то сверху тусклый, колеблющийся свет.
По ступенькам квартерон лез за ней след в след, едва не наступая на подол, а когда они достигли второго этажа, обогнал жену и первым оказался возле распростёртого на низкой лежанке тела.
– Она же говорила… что его бить не будут?! – всхлипнула Тина, почти упав рядом с лучником.
– А его и не били… даже пальцем не тронули, – горько буркнул Тарос, – у дознавателей трибунала более тонкие методы.
– Но он же анлезиец… и офицер?! – Девушка осторожно водила руками вдоль тела камандира, пытаясь понять, отчего он еле дышит.
– Он ушёл из армии и потерял все привилегии, – пояснил квартерон, рассматривая стоящие на столике блюда и бутыли. – Тина, ты не можешь определить, тут всё безвредное?
– Иду… так, вот это и это нормальное… вот тут вроде нормальное, но слишком соленое, вода в кувшине нехорошая… какое-то зелье.
– Понятно. – Тарос решительно убрал в сторону всё, что вызвало хоть малейшее сомнение жены, потом тщательно вымыл один из бокалов и налил в него немного воды.
– Что тебе понятно? – глядя, как квартерон, приподняв командира, осторожно пытается его напоить, потребовала девушка.
– Излюбленный прием дознавателей трибунала. Сажают подозреваемого в жарко натопленной комнате и угощают солёным. А потом дают воду с зельем, ослабляющим внимание.
– Но ведь… – Тина бдительно оглянулась на ведущую к лестнице арку, однако интуиция молчала, – он намного… выносливее? И неужели нельзя было отказаться от еды?
– Не принято… они и сами едят. Но их несколько, всё время меняются…
– Так, пусти-ка меня, попробую немного почистить…
– Не нужно… – Тарос удержал её в стороне, – он сам… утром будет как новенький. Да не волнуйся так, я с ним посижу. Идём, я провожу тебя, умывальня внизу. Потом поешь и ложись спать, спальня выше.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Анлезийцы рассказывали. За последние сто лет Васт не первый тут сидит…
– Ну и что тогда я могу сказать про местных королей и адмиралов, – едко хмыкнула Тина, направляясь к лестнице, – кроме короткого слова – идиоты? Сначала обижают невинных анлезийцев, а как прижмёт, бегут просить помощи у их лесника.
– Ну, мои сородичи не всегда бывают так же невиновны… – героически признал Тарос и виновато отвёл глаза от испытующего взгляда жены, – потому и стараются жить в провинции и в крепостях.