Две сотни лет назад черным мором звали болезнь скота и людей. Снави обычно отделяли зараженный скот и требовали его сжигать. А людей лечили. Правда, спасти удавалось не всех. Когда больной впадал в сонное лихорадочное забытье, шансов почти не оставалось. В общем, дело давнее и темное. Почему Атирас–го сунулся туда, где сожгли скот? Похоже, хотел сократить дорогу и не встретил дозоров, или он просто заплутал в незнакомой степи, где одно место неотличимо похоже на другое для неопытного путника. К тому же, возможно, ехал ночью и не обратил внимания на колья с черными полотнами…
Когда его привезли к снави, было уже почти поздно.
Сиртэ я хорошо знал, она всегда боролась до последнего. Отчаянная девочка, совсем молоденькая, очень талантливая, очень упрямая, совершенно не признающая поражений. Если кто и мог помочь, то как раз она… Беда, что снавь, увы, была бесконечно вымотана. Черный мор – не шутка.
Шанс оставался всего один. Перелить княжичу жалкий остаток силы, чтоб продержался сколько можно, и везти его к Радужному. Здесь место уникальное, могучее, словно созданное для слияния снави с миром. Только здесь можно пройти второе посвящение. У подножья Змея был тогда древний алтарь. Теперь он затоплен.
А тогда…
Здесь их встретил Атирас–жи, он почуял, что с братом беда. Правда, во всем обвинял не себя, подбившего старшего на бессмысленную поездку, а всех вокруг. Более иных Сиртэ, потом уж и глобально, соседей Карна, – арагов и илла. Еще он потребовал своего участия в обряде. Говорил, что у него яркий дар, он нужен брату, и если тот все–таки уйдет, то без старшего ему не жить.
Почему Сиртэ уступила уговорам, не ведаю.
Может, приняла на себя бессмысленные обвинения. Или рассчитывала всерьез на то, что Го вернется ради брата. Наконец, не смогла отказать им в последней встрече, потому что шансов уже не осталось никаких…
Причину нам не узнать.
Зато известно достаточно точно, к чему привели уговоры младшего княжича. Она не только позволила Жи присутствовать, но и дала светоч. Фактически поделилась своими душой и даром, заключенными в тонкую защитную оболочку, – чтобы не сожгли юношу. Так, поверь, делать нельзя, и она–то знала о запрете, но все сошлось роковым образом. Рядом никого старших не оказалось, я тоже был в отъезде.
То, что случилось дальше, вообще, кажется, не могло произойти.
Жи и Сиртэ спустились по ступеням. Ты вчера была там. На грани света и тени они звали Го, но безответно. Одним богам известно, что стало потом. Точно скажу одно: Жи вернулся назад безумным, Сиртэ не вернулась вовсе. Он выпил ее душу досуха. Тело маленькой илла рассыпалось пеплом. Останки брата Жи доставил в столицу и там устроил мрачные и торжественные похороны, а на свежей могиле дал страшную и невозвратную клятву не просто уничтожить всех повинных в гибели Атираса–го, наследного князя рода Карн, но сделать жизнь немногих выживших земным адом, лишить их всего, что было дорого. Мол, у него после смерти брата ничего не осталось, почему тогда и другим не страдать? Все виновные – это араги, илла и прошедшие посвящение одаренные, то есть снави…