— Да-да… все хорошо.
— Ты какая-то грустная.
— Просто я очень устала.
— Ну да, конечно… Тебе надо отдохнуть.
Она положила ребенка в маленький контейнер рядом с собой и попросила:
— Ты можешь оставить меня на какое-то время одну?
— Ты не хочешь, чтобы я побыл с тобой? Вдруг тебе что-нибудь понадобится? Я могу устроиться на диванчике.
— Нет, лучше не надо. Я хочу побыть одна.
Я вышел из роддома обескураженный ее словами. Ни она, ни я не выразили ни малейшей радости. Но я должен был уважать желание моей жены. На ее лице я прочел не только усталость. Ведь даже если человек смертельно устал, ничто не мешает ему улыбнуться… Надо пережить эту ночь. Домой возвращаться не хотелось. Я пошел выпить пива в бистро напротив. Пролистал список телефонов, ища, кому бы позвонить, чтобы отпраздновать событие. Ведь так, вероятно, поступают все мужчины, только что ставшие отцами? Потом я понял, что хочу побыть один. Поведение Луизы умерило мои восторги. Я убеждал себя, что плохое настроение Луизы наверняка как-то связано с ее собственной матерью. Так я пытался заглушить страх перед будущим, которое открывалось впереди.
В последующие недели наша жизнь представляла собой русские горки. Мы жили в маниакально-депрессивном режиме. На следующий день Луиза встретила меня радостной улыбкой. Она вся светилась какой-то новой красотой. Велела мне взять ребенка на руки: посмотри, какой чудный, посмотри, какой сладкий. Младенец напустил на меня слюней, чем привел меня в восторг: это были самые замечательные слюни на свете. Я вошел в некий параллельный мир, где никогда не буду судить объективно об этом новом маленьком человечке.
— Ты сказал своим родителям, чтобы зашли?
— Нет еще… Я не знал, как ты себя чувствуешь. А вдруг тебе захочется побыть одной?
— Нет, на этот раз все в порядке. Скажи им, пусть приходят. Только не оба сразу. Папа выехал рано утром. Скоро уже приедет.
Родители явились по очереди. Все прошло благополучно и даже довольно весело. Каждый счел своим долгом рассказать какие-нибудь случаи из жизни, поделиться опытом. Несмотря на мои протесты, мама капнула шампанского на губы малыша.
— Ничего ему не будет, — убежденно заверила она, вызвав у меня некоторое раздражение.
Немного погодя, когда мой сын протрезвел, явился мой отец.
— А как зовут моего внука? — поинтересовался он.
— Э-э…
— Что?
— Мы еще не придумали…
Когда мы вечером остались одни, Луиза сказала:
— Надо решить, как мы его назовем.
Мы были застигнуты врасплох его неожиданным появлением на свет и не успели заготовить имя. Смешно. Родители и гости не знают, как называть ребенка, и говорят просто «ребенок». Так он и вошел в этот мир безымянным. Как роман без названия.