Мы пошли в холл, где вывешивалась информация. Вторник был днем кино. Начало в 15.00. «Большая прогулка»[7] — на случай, если кто еще не видел. Рядом с афишей — меню.
ОБЕД
Суп-пюре из кабачков с базиликом
Туренский салат
Филе мерлана с укропом
Фенхель под кремовым соусом
Сырная тарелка
Молочный десерт
УЖИН
Суп «креси»
Запеканка «пармантье»
Салат айсберг
Корзинка сезонных фруктов
Дирекция явно стремилась представить вещи в приятном свете. Можно было даже подумать, что речь идет о настоящем французском меню, но бабушка пояснила:
— Видишь, они украшают меню словами. Салат — это всего лишь салат, а «туренский» добавлено для того, чтобы возникло впечатление, будто у нас гастрономическое путешествие. Или возьми, к примеру, суп «креси»… Где там «креси»! Просто протертые овощи с водой.
— А я даже не знаю, что такое суп «креси»…
— Но гвоздь программы, смотри, это салат айсберг!
— Да, это сильно.
— Они смеются над нами. Как же, сейчас слюнки потекут!
Я любил, когда бабушка начинала иронизировать. Еда была главной темой ее жалоб, и, начав, она уже не могла остановиться. Она терпеть не могла вареное, пареное, протертое.
— Они совсем не думают о тех, у кого еще остались зубы во рту. Все, чем они нас кормят, рассчитано на беззубых стариков. Это же дискриминация!
Я расхохотался. Мгновение спустя бабушка тоже смеялась. Она не сразу почувствовала комизм ситуации. Я сказал, что поддержу ее в борьбе, где она будет выступать в роли Че Гевары армии зубастых. Потом ее смех иссяк. И в самом деле, веселого было мало. Я сказал:
— А пошли пообедаем где-нибудь в городе в следующий раз. Тут недалеко есть брассерия, там морепродуктами кормят.
— Да ты разоришься.
— А я не говорил, что платить буду я…
— Увы, у меня нет денег. Твой отец дает мне немного, когда мне очень надо. Можешь себе представить? Мой сын дает мне на карманные расходы!
Она произнесла это с улыбкой, но я понял, что это еще один бастион, который она сдала противнику в борьбе за независимость. Принимать решения за стариков — мера, безусловно, необходимая, но в нашем случае отец, кажется, поторопился. У бабушки с головой пока что было все в порядке, и она очень хорошо сознавала, чего ее лишают.
Мы еще немного походили, прежде чем сесть перед экраном в ожидании фильма. Никого в холле не было. Перед нами стоял огромный телевизор. Де Фюнес произнес свою знаменитую фразу: But alors… you are french[8], и мы засмеялись, будто слышали ее впервые. По правде говоря, фильм этот можно смотреть сотни раз, удовольствие получаешь не меньшее. Эпизоды, как оказалось, с течением времени нисколько не замылились. Они не стареют. Мне на память пришло выражение, которое я очень люблю: «У этого фильма нет ни морщинки».