— Я вызову коллег. Они сделают, что надо. Постарайтесь вспомнить и сообщить нам как можно больше подробностей.
— …
— Не отчаивайтесь, — неожиданно подбодрил он.
Это уже было выше нашего понимания. Пришел другой полицейский, чуть симпатичней первого, но и он записывал наши показания явно только для того, чтобы нас успокоить.
— Что вы намерены предпринять? — спросил отец.
— Наши возможности ограниченны. Передадим сведения в другие комиссариаты, на всякий случай. Мало ли что…
— И вы не вышлете наряд на поиски? Не станете расспрашивать людей?
— Что же вы думаете, мы вот так разыскиваем всех, кому вздумалось скрываться?
— Но это же совсем другое дело! Она очень немолода..
— Я понимаю, месье, но мы не можем открыть дело только на этом основании…
— Мне что же, надо предъявить вам труп матери, чтобы вы открыли дело? Вы это хотите сказать?
Второй полицейский попросил нас выйти. Оказавшись на улице, мы поняли, что зря потратили целый час драгоценного времени. У отца зазвонил телефон. Это была директриса дома престарелых:
— Я звоню, чтобы сказать вам, что чай вашей матери остался стоять на комоде. Она к нему не притронулась.
— И что это значит?
— Это значит, что она ушла до полдника. То есть до четырех часов… вчера. Вот, собственно, и все…
— А… спасибо…
— Я созову весь персонал, соберу информацию.
— Хорошо-хорошо, — пробормотал отец.
Мы колебались, не разделиться ли нам, как при облаве, но в конце концов решили отправиться на поиски вместе. Только с какой улицы начинать?
26
Воспоминание дежурного полицейского
Многие утверждают, что их самое радостное воспоминание — это рождение ребенка. Вот и молодой полицейский так считал. Он стал отцом очень рано, в девятнадцать лет. Провел как-то ночь в клубе, после этого переспал с девушкой. Они встречались потом случайно несколько раз и смущенно перекидывались парой фраз. Но прошло три месяца, и она объявила ему, что беременна. Земля ушла у него из-под ног. Но он решил, что так тому и быть, и пара начала совместную жизнь. У них родилась дочка. Когда молодой отец взял новорожденную девочку на руки, то неожиданно для себя вдруг заплакал. Он не понимал причину этих слез: то ли сказались волнения последних месяцев, то ли страх перед будущим, то ли подействовало светящееся личико дочки. Сгорая со стыда (ведь мужчина не должен плакать), он отдал ребенка акушерке и побежал утирать слезы в туалет. Глянув на себя в зеркало, он прошептал: «Все, в ближайшие десять лет плакать не буду». Это был мысленный ответ деду, который внушал ему в детстве: «Мужчина плачет раз в десять лет».