Кряхтя поднялся, подошел к немецкому офицеру, который пытался встать и одновременно достать пистолет и кобуры. Я еще раз врезал ему ногой, как говорится во избежание и для профилактики. Гауптман в очередной раз согнулся, видимо вспомнил свою позу в утробе матери. Но я этим не ограничился. Вытащил его парабеллум, которым ему так и не довелось воспользоваться, и отбросил его подальше. Пистолет скрылся где то под автомобилем. За шиворот, рывком поднял немца. Ноги его не держали, но они то, мне, по большому счету были и не нужны. Даже вовсе наоборот. Поставил его сначала на колени, очередным пинком заставив переплести ноги, и усадил его на собственные пятки. Как мне известно, из такого положения встать, даже со свободными руками, довольно таки непросто. А тем более, если эти руки стянуты пластиковой стяжкой, за спиной.
Обезопасив, таким образом, себя и окружающих от незапланированных действий гауптмана, наконец-то смог вздохнуть полной грудью и оглядеться. И первым, на кого упал мой взгляд, был Туман. Так вот что я принял за облако взрыва! Пес стоял на спине поверженного охранника и своей немаленькой пастью сжимал ему шею. Хотя в этом уже и не было необходимости. Но даже на первый взгляд было понятно, что если бы моя пуля, не достигла цели, то для незадачливого фрица ничего бы не изменилось. Судя по положению его головы шейные позвонки, были не то сломаны, не то перекушены — напрочь!
— Силен, бродяга! — удивился я мощи его челюстей — тиски позавидуют. И добавил. — Туман, брось каку! Вечно ты всякую гадость в пасть тянешь!
Но после того, как моей повинуясь команде, собака оставила в покое свою жертву и подбежала ко мне, помахивая хвостом, видимо от избытка переполнявших его чувств, смилостивился:
— Молодец, молодец — Собакин! Спасибо тебе, выручил! — и в знак благодарности потрепал его по загривку. Хвост завилял еще интенсивнее, описывая умильные восьмерки.
И правда, в самом деле, молодец. Видимо ему было трудно решиться напасть на человека. Все-таки не бойцовый пес, а обычная деревенская дворняжка. Пускай и богатырских статей, не пустобрех, ни шавка какая-нибудь, но все-таки. Никто его специально не учил, охоте на людей не натаскивал. Потому и бросился на врага, только после того, как увидел, что тот непосредственно угрожает моей жизни. Но зато потом уже действовал без колебания. И не капли сомнений не возникало у него в правильности своих действий. Настоящий Друг!
Отдав должное собачьей преданности своего, добровольного помощника, я переключил свое внимание на местного жителя. И, сразу скажу, что экземпляр мне достался прелюбопытнейший. За все время развернувшихся на его подворье событий он никак отреагировал на происходящее. Остался сидеть в том же положении, в котором и встретил появление нового лица, то бишь меня. Только вот взгляд его и правда изменился. Цепкий взор прищуренных глаз отдалено напоминал взгляд снайпера. Которым он смотрит на цель, через оптический прицел. Правда, стоит отметить, что направлен он был не на меня, а на коленопреклоненную фигуру немецкого офицера.