— Значит, что я должен искать, чтобы сохранить независимость. Прекращение движения — это смерть.
— Вы изумительны. — Я вздохнул. Но «изумительны», как я понял много позже, очень хитрое слово. Надо иногда вспоминать об этимологии.
— Нет, я не изумителен, — раздраженно ответил Макс. — Я просто знаю, чего хочу. Вся проблема в других людях.
— Если вы не часть проблемы, то вы часть ее решения. — Мое мышление было сильно заторможено пивом, и пауза немного затянулась. — Я думаю по-другому.
— Кто не со мной, тот против меня.
— Малкольм Икс.
— Иисус Христос.
— Нет, я имел в виду себя.
— Ты хочешь сказать, что сам ничего не пишешь?
Чтобы выиграть время, я сделал еще глоток. Я находился в той стадии опьянения, когда пиво становится похожим на чужую мочу. Я толкнул бутылку по столу зигзагом, как шахматного коня.
— Скажи, чем ты занимаешься с Максиной в постели?
— Воспроизвожу непорочное зачатие. Достигаю небесного блаженства. — Он почесал почти зажившее запястье. На руках не было синяков, во всяком случае, их не было видно. — Может быть, мы сидим друг у друга на лицах. Гоняем друг друга пастушьими кнутами. А какое тебе до этого дело, кстати?
Я обдумал вопрос.
— Но я же твой друг.
— Ты — мой друг. — Макс послушно кивнул. — Ладно. Отлично. Так или иначе, в один из следующих дней я дам тебе знать, как у нас все происходит. Но не сейчас. — Он вытащил из кармана листок бумаги и что-то записал.
Я попробовал другой подход. Язык стал толстым и неповоротливым, слова выходили неловкими, изуродованными и корявыми.
— Слушай, — я подался вперед, едва не опрокинув стол, — где ты… каким ты был в Нью-Йорке, на что ты был похож?
Он закончил писать и поднял голову.
— На что я был похож?
Я сделал неловкий жест.
— Я хочу спросить, ты тогда… ты был… ты всегда…
— Всегда ли я был поражен са-ти-ри-азом? — Он говорил спондеически, вжившись во взятую на себя роль, но скорее всего под влиянием алкоголя. Он тоже подался вперед, и мы едва не столкнулись носами. — У меня всегда были фан-та-зии, если это то, что ты силишься сказать. Ты это хотел сказать?
Я подумал. Я подумал о своих основанных на слухах догадках.
— Нет, у меня тоже есть фантазии. Я имею в виду их воплощение.
Он хлопнул себя по лбу, едва не хлопнув меня.
— Так. Это требует мужества. Очень упорного и стойкого мужества. Я мало что делал. С другими. О, я потерял девст-вен-ность, когда получил водительские права и все такое. Но я не бегал на всякие там свидания. — Он посмотрел мимо меня в зеркало на стене бара, словно увидев там Нью-Йорк. — В колледже у меня был период без-бра-чия. Ты можешь в это поверить?