– Я иметь машину прямо тут и брать вас на славный короткий езда. Один час, не больше, вы видеть красивый пейзаж, а потом назад в отель. – И добавил с уместной тактичностью: – Эта девушка вести вас сначала в очень хороший дамский туалет, очень чистый.
Девушка, подававшая чай, стояла рядом, улыбаясь. Она подтвердила, старательно выговаривая английские слова:
– Да-да, мадам, идти со мной. У нас хороший туалет, о да, очень чистый. Как в отеле «Ритц». Как в Нью-Йорке или Чикаго. Ты смотри!
Слегка улыбнувшись, Хилари последовала за девушкой. Туалет едва ли стоил тех похвал, что ему расточали, но, по крайней мере, в нем можно было смыть воду. Наличествовала также раковина для мытья рук и маленькое потрескавшееся зеркало, которое так искажало отражение, что Хилари едва не отпрянула в испуге при виде собственного лица. Вымыв руки и вытерев их собственным носовым платком, поскольку полотенце не внушало особого доверия, она собралась выйти.
Однако дверь туалета почему-то оказалась заперта. Хилари повернула и подергала ручку – но тщетно, та не двигалась. Женщина решила, что ее заперли снаружи на замок или засов, и рассердилась. Какой смысл был закрывать ее здесь? Затем она заметила в углу помещения другую дверь, подошла и нажала на ручку. На этот раз дверь открылась без труда, и Хилари шагнула в проем.
Она оказалась в маленькой, восточного вида комнате, куда свет попадал лишь сквозь узкие щели почти под потолком. На низком диване сидел и курил низкорослый француз, которого она повстречала в поезде, – мсье Анри Лорье.
II
Он не поднялся, чтобы поприветствовать ее, а просто сказал – и тембр его голоса был несколько иным, чем прежде:
– Добрый день, миссис Беттертон.
На миг Хилари застыла неподвижно, скованная изумлением. Так значит, вот оно! Потом она собралась с мыслями. «Именно этого ты и ожидала. Действуй так, как действовала бы она». Хилари шагнула вперед и с нетерпением спросила:
– У вас есть новости для меня? Вы можете мне помочь?
Он кивнул, затем неодобрительно произнес:
– В поезде, мадам, вы проявили непонятную тупость. Возможно, вы чересчур привыкли к разговорам о погоде.
– О погоде?
Она смотрела на него в замешательстве. Что он говорил о погоде тогда, в поезде? Холод? Туман? Снег?
Снег. Об этом шептала Олив Беттертон, умирая. И еще читала глупый детский стишок – как он звучал?..
Снег, какой прекрасный снег – погляди, погляди!
Поскользнулся и упал? Отряхнись, да и иди.
После секундного замешательства Хилари повторила его сейчас.
– Именно так. Почему вы не сказали этот отзыв немедленно, как вам было приказано?