– Вы американка, – резко и даже с некоторой долей яда в голосе ответила мисс Хетерингтон и яростно зазвенела вязальными спицами.
– Я хотела бы уговорить вас обеих поехать в Марракеш со мной, – сказала Хилари. – Было очень приятно познакомиться с вами и вести беседы. Да и путешествовать в одиночку как-то грустно.
– Я уже побывала в Марракеше, – отозвалась мисс Хетерингтон таким тоном, словно сама идея ее шокировала. Однако миссис Келвин Бейкер, похоже, клюнула на эту мысль.
– Что ж, неплохая идея, – заявила она. – Я уже месяц не была в Марракеше и с радостью съезжу туда на некоторое время – покажу вам достопримечательности, миссис Беттертон, и не позволю, чтобы вас обманули. Пока где-то не побываешь и не осмотришься как следует, не поймешь, что там творится. Пожалуй, пойду сейчас в контору и посмотрю, как это можно уладить.
Когда жизнерадостная туристка ушла, мисс Хетерингтон желчно заметила:
– Как характерно для американки – они все такие. Мечутся с места на место, никогда нигде не задерживаясь. Сегодня Египет, завтра Палестина… Иногда мне кажется, что они даже не знают, в какой стране находятся в данный момент.
Она поджала губы, поднялась и, аккуратно собрав свое вязанье, вышла из Турецкой гостиной, на прощание сухо кивнув Хилари. Та взглянула на часы. В этот вечер ей не хотелось переодеваться к ужину, как она делала обычно. Женщина сидела одна в небольшой, довольно темной комнате, завешанной восточными драпировками. В гостиную заглянул официант, включил две лампы и ушел. Светильники горели тускло, и в помещении царила приятная полутьма, казавшаяся по-восточному уютной. Хилари присела на низкий диван, размышляя о будущем.
Только вчера она гадала, не окажется ли все дело, в которое ее вовлекли, пустышкой. А теперь – теперь она готовилась пуститься в свое настоящее путешествие… Она должна быть осторожна, очень осторожна. Ей нельзя поскользнуться, оступиться. Она должна быть Олив Беттертон, в меру хорошо образованной, лишенной художественного вкуса, консервативной, но сочувствующей левому движению и преданной своему мужу женщиной. «Я не должна ошибаться», – беззвучно сказала себе Хилари.
Как странно было сидеть вот так, одной, в старинном городе в Марокко! Она чувствовала себя так, словно очутилась в стране волшебства и тайн. Взять вот эту тусклую лампу рядом. Если потереть полированный медный светильник ладонями, не появится ли из него джинн, раб волшебной лампы? Хилари подумала об этом и вздрогнула: словно воплощение ее мысли, в отброшенном лампой круге света возникло морщинистое лицо с остроконечной бородкой. Мистер Аристидис! Он вежливо поклонился и присел на диван рядом с нею, осведомившись: