Женщина усмехнулась и сделала первый глоток, едва заметно морщась. На белоснежном фарфоре не осталось ни единого следа карминной помады, не всем удается пить так.
— Не уверены… А ведь наверняка говорили Джулии, что все будет хорошо, да?
— Говорил, — кивнул Такео, даже не пробуя отпираться. — И буду говорить. И буду делать все, чтобы эта история закончилась хорошо. Потому что я люблю Джулию и потому что я мужчина. Это мое дело — защищать ее саму и ее покой.
Дженнет удовлетворенно кивнула, и в ее глазах, синих, как небо вечером, мелькнуло одобрение.
— Вы хороший человек, я вижу это. Надежный. Вы любите Джулию. Но каковы ваши намерения относительно этой девушки? — продолжила разговор ведьма. Чашку она из рук не выпустила, но пить больше не стала. Должно быть, чай она и правда не ценила. А зря, он оказался чудесным.
— Если мы переживем эту ночь? — дотошно уточнил мужчина, подняв голову.
— Да, если мы все переживем эту ночь.
— Вы ей мать, чтобы спрашивать? — мягко, но требовательно поинтересовался Ватанабэ.
Главный редактор рассмеялась и поправила свою и без того идеальную прическу, волосок к волоску. Ей нравился этот мягкий напор иностранца. Такео в тот момент казался ей настоящим мужчиной, добрым, сильным и мудрым, подходящим для такого сокровища, как Джулия Беннет.
— Я ей не мать. Но она для меня как дочь. Мне дорога эта девушка, мистер Ватанабэ. Она не просто мой ценный сотрудник, она та, кому я доверяю, та, кем я дорожу. И естественно, что я беспокоюсь о ее судьбе. И о ее сердце тоже беспокоюсь. Итак, если для нас наступит день, то что вы сделаете?
— Тринадцатое предложение руки и сердца, — просто и честно ответил музыкант, решив не юлить. Тем более что будет дурного, если о его тайне узнает еще один человек? В последнее время информация о личной жизни лидера In the Dark распространялась со скоростью лесного пожара и такими темпами скоро окажется в новостях. И пусть там оказывается. Может, у Джули исчезнет причина для отказа, если об их романе станет известно общественности. — Я люблю Джулию и хочу провести с ней всю оставшуюся жизнь.
Тонкие брови, которые сами по себе казались произведением искусства, слегка приподнялись, обозначая изумление.
— Стало быть, она не желает того же? — нейтрально уточнила миз Коллинз, умело скрывая собственное изумление. Бриллиантовые серьги заискрились в лучах восходящего солнца как капли росы. — Отказывается выйти замуж за красивого и богатого мужчину по сильной взаимной любви?
Ну да, он бы тоже не поверил, услышь от кого о такой дикой истории. Любая бы на месте Джулии согласилась еще тогда, в первый же день, у той забегаловки, в которой Такео облил любовь всей своей жизни горячим дешевым кофе. Но любой другой он не стал бы делать предложение в первый же день знакомства и любую другую он не видел бы во сне весь последний год ночь за ночью.