— Мне очень хочется, чтобы ты поехала с нами, — проговорил он.
— Уверена, в Англии найдется немало опытных гувернанток, — ответила Руфь, — кроме того, Джонатан оставил мне на попечение Джулиана.
— Мы возьмем Джулиана с собой погостить. Джонатан вернется не раньше, чем через полгода и, если повезет, привезет с собой Лайцзе-лу — свою невесту.
Руфь почувствовала, как у нее защемило сердце.
— Я уже поговорил с дядей, и он не против. Что же касается гувернантки… для тебя я имел в виду другую роль.
Руфь сидела не двигаясь.
— Многие годы я восхищался тобой, еще задолго до того, как ты вышла за Эдмунда. Я радовался за него и одновременно завидовал, — Чарльз говорил быстро и напористо, — я стоял рядом, когда злополучная волна смыла его за борт. И это одна из причин, почему я чувствую себя в ответе за тебя. Но не это главное. Лишь вернувшись в Англию я понял, насколько ты мне не безразлична, Руфь. Я приехал сюда не только для того, чтобы увидеть сына, но чтобы убедиться в своих чувствах к тебе.
Чарльз знал, что несколько приукрашивает истинное положение вещей, но женщина имеет право ждать романтических признаний, когда мужчина делает предложение.
Руфь заметила, что Чарльз продолжал с силой сжимать ей руку.
— Признаю, я знал многих женщин, может быть даже слишком многих, — проговорил он, — но никогда, никого до этого момента я не просил стать моей женой. Поэтому прости, если я неумело выразился. Могу добавить лишь то, что я полюбил тебя. Итак, согласна ли ты стать моей женой?
Предсказание Ву-лин сбылось! Руфь колебалась.
— Я — я не знаю, что сказать… Я… ты мне нравишься. Но я… я не уверена, что люблю тебя.
Произнося эти слова, она не могла не вспомнить чувств, которые наполняли ее душу при воспоминании о Джонатане.
— Уверен, что смогу разбудить твою любовь, — сказал Чарльз. — С удовольствием иду на этот риск.
Руфь вновь заколебалась, затем, как говорится, кинулась с головой в омут.
— Я… я хочу рискнуть, тоже. Я принимаю твое предложение, Чарльз.
Не теряя ни одного мгновения, он крепко обнял ее и поцеловал. Его поцелуй был столь же страстным, сколь искушенным. Никогда прежде Руфь не доводилось испытывать ничего подобного, с трудом ей удалось сохранить контроль над собой. Когда наконец Чарльз ослабил свои объятия, Руфь судорожно глотала воздух и от волнения едва вымолвила:
— Постараюсь быть хорошей женой, Чарльз, и хорошей матерью для Дэвида.
— Ты — это все, о чем только могу мечтать, — ответил он.
Заметив, что она с трудом приходила в себя после поцелуя, Чарльз понял, что одержал еще одну, может быть величайшую, победу в своей жизни.