— Именно так. И ещё вопрос, останется ли от меня к тому времени хоть что-то нуждающееся в такой опоре.
— Не перегибай палку.
— Я просто говорю, как есть. Любой маг — это не столько личность, сколько непрерывный процесс трансформации силы, с которой мы постоянно имеем дело. Не станет силы, процесс остановится. И мы сразу окажемся перед вечным вопросом: куда девается ветер, когда перестаёт дуть? Правильный ответ: никуда. Некому куда-то деваться. Ветер — это само дуновение, а не воспоминание о том, как кто-то когда-то зачем-то дул.
Я молчал, совершенно потрясённый его словами. Бывают вещи, о которых не задумываешься, пока кто-нибудь не произнесёт их вслух. Но, раз услышав, понимаешь, что знал это всю жизнь. По крайней мере, всегда жил так, словно знаешь. Нелепо притворяться перед собой, будто это не так.
— Если посмотреть со стороны, выходит забавная и поучительная картина, — хладнокровно сказал Шурф. — Когда-то в юности я сделал смыслом своей жизни победу воли над смертью. Всё, что случилось со мной потом — следствие этого выбора. Как бы трудно мне ни приходилось до сих пор, на самом деле, было легко, потому что смысл оставался со мной и был предельно ясен. Теперь я выяснил, что проиграл свою битву в самом начале. Следовательно, моего драгоценного смысла больше нет, а любой другой меня не устроит. Всё, что мне остаётся — научиться жить вовсе без смысла. Безупречность ради безупречности. Просто потому, что все остальные варианты оскорбляют моё чувство прекрасного.
— Погоди, — попросил я. — Прежде, чем учиться жить вовсе без смысла, следует попробовать его вернуть. Поэтому давай разбираться по порядку.
— Да не с чем тут разбираться.
— Мне — есть. Прежде, чем играть, надо посмотреть, какие карты тебе сдали. Хороши они или плохи, дело десятое. Главное — знать.
— Ты так говоришь, словно это твоя игра.
— Ну естественно, — нетерпеливо кивнул я.
— Извини, но вообще-то моя.
— Это твоё мнение. Но, при всём уважении, оно не единственное. Не забывай, с моей точки зрения, ты — просто козырный туз. Который, конечно, по правилам, может быть побит соответствующим набором мелких карт. Но знаешь что? Даже когда я только учился играть в Крак, а моим противником был Джуффин со всеми этими его хитрыми кеттарийскими приёмчиками, подобной ситуации я не допустил ни разу. Проигрывал ему, конечно, часто, но по другим причинам. Поэтому соглашайся.
— На что?
— Быть тузом в моей колоде. Я тебя не сдам.
Вообще-то Шурф имел полное право на меня рассердиться. Могу представить, как взбесился бы на его месте я сам. Но вместо того, чтобы выкинуть меня в окно, он медленно вдохнул, ещё более медленно выдохнул и сказал: