В общем, буквально секунду спустя я уже стоял на ногах. И сероглазая любительница колыбельных тоже стояла. У неё не было выбора: я очень крепко её держал. Всеми тридцатью восемью руками, или сколько их там у меня в тот момент оказалось. Ну или не руками, а просто такими штуками, которыми чрезвычайно удобно кого бы то ни было держать. А ещё удобнее разрывать на куски, но в такие крайности я всё же стараюсь не впадать. Однажды попробовал, не понравилось[34]. Я вообще недолюбливаю физический труд.
До сих пор толком не представляю, во что именно я тогда превратился. И хвала Магистрам, что так. Надеюсь, этот светлый образ никогда не уставится на меня из зеркала. Меньше знаешь, крепче спишь.
Судя по выражению лица моей жертвы, я был невообразимо прекрасен. Но кроме ужаса в её глазах горело любопытство. Самое настоящее любопытство, высшей пробы: «Ух ты! Откуда такое чудо взялось? Это, что ли, он превратился? Интересно, как это делается? А я бы смогла? И что теперь будет? Оно меня съест? Или просто во что-нибудь этакое превратит? И что я при этом почувствую?..»
Ну и ярость моя, конечно, сразу прошла. С умилением она неважно сочетается. И когда я полез в карман лоохи за сигаретами, у меня уже было всего две руки. Это точно, я их сосчитал.
— А почему ты меня не убил? — спросила Нур Иристан.
Она снова сидела на своей груде сена и вид имела почти разочарованный. Пообещал и не убил, каков подлец!
— Потому что ты дура, — сердито сказал я. — Глупым людям нельзя умирать молодыми. Вам надо жить как можно дольше, чтобы успеть поумнеть. Смерть — серьёзная работа, дураков до неё допускать нежелательно.
— Ничего себе — «молодыми»! Мне уже почти пятьсот лет! — совершенно по-детски возмутилась она.
— Значит, у тебя запоздалое развитие, бывает. Ничего не попишешь, придётся пожить ещё.
Нур Иристан испытующе уставилась на меня. Явно пыталась понять, можно ли мне верить. И, похоже, пока склонялась к тому, что с этим делом лучше повременить.
— Если бы собирался убить, я бы в тебя просто плюнул, — сказал я. — Прямо с порога, чего тянуть. У меня, видишь ли, слюна ядовитая. Один добрый человек когда-то вот так удачно меня заколдовал. Благодетель, драть его четырежды во всех колодцах.
— Это ты к чему? — подскочила она.
— К тому, что нет никакого смысла сопротивляться. Я к тебе поговорить пришёл, а не убивать.
— В это довольно трудно поверить, — откликнулась Нур Иристан. — Но поскольку я до сих пор жива, видимо ты всё-таки говоришь правду. Не знаю, что там у тебя со слюной, но ясно, что убить ты можешь кого угодно. Просто не хочешь. Интересно, почему?