— Просто. Опиши. Словами. — сказал я.
И сам содрогнулся от звуков собственного голоса. Нечеловечески ласкового и всепрощающего.
— Красная! — выпалил Хлама Клус и снова умолк.
— Красная одежда?
— Да. Та, которая сверху. Короткая, выше колен. Что-то вроде ташерской куртки, но не такая широкая и с капюшоном.
— А ещё какая-то одежда на нем была?
— Была, — лаконично ответствовал полицейский.
— Какая? На что похожа?
— На одеяло. Как будто он замотался одеялом ниже пояса, да так и пошёл.
Так вот значит как жители Нумбаны представляют себе «новую столичную моду». В смысле, какими нелепыми полудурками мы им кажемся. Ладно, буду иметь в виду.
«Даже не берусь предположить, где так одеваются», — воспользовавшись Безмолвной речью, сказал мне Нумминорих.
Во дела. Вообще-то, кругозор у него даже несколько шире, чем требуется. Полдюжины высших образований — это всё-таки не кот чихнул. И вдруг на тебе — «не берусь предположить».
— А обувь? — спросил я.
Бирюзовые глаза растерянно моргнули.
— Нннууу… наверное, была какая-то обувь. Не босиком же он по ярмарке ходил.
— Но ты не обратил внимания?
— Не обратил, — признался Клус. — Одеяло уж больно длинное.
— Ладно, — обречённо согласился я. — А лицо? Причёска?
Я заранее приготовился к ответу в духе: «да, наверное, было какое-то лицо». Но Хлама Клус приятно меня удивил.
— Лицо обычное, — уверенно сказал он. — Только очень белое. Не бледное, а как будто краской намазался. Белое — и всё.
— Обычное, — повторил я. — Белое. Ага.
— «Как будто» — это значит, что на самом деле, без краски? — пришёл мне на помощь Нумминорих.
— Ну, вроде, без. Или очень умело намазался, так что даже вблизи от настоящего не отличишь. И губы тоже белые. А брови чёрные и глаза тоже.
— Красиво, наверное, смотрится, — заметил я.
— Да нет, не то чтобы. Так… Обыкновенно, в общем.
— Обыкновенно?!
— Ну да. Я бы внимания не обратил, если бы он просто так по ярмарке гулял. У нас тут ещё и не такое встречается. Недавно ваши столичные студенты приезжали, так у каждого на голове вместо волос горел самый настоящий костёр. А одного вельможу из Куманского Халифата по всей ярмарке вместе с кроватью носили[1] — вот это была потеха!
Я был вынужден признать, что в его рассуждениях есть здравый смысл. Просто долгие годы работы на Нумбанской ярмарке формируют свои, особые представления об «обыкновенном», которые даже мне довольно трудно разделить. Хотя казалось бы…
Ладно.
— Ладно, — сказал я, — хорошо. Предположим, с внешностью мы разобрались. Итак, белолицый человек вошел в палатку. Что случилось потом? Почему ты вообще к ним сунулся?