— Да, я понимаю. У вас доброе сердце. Это я слишком суров к людям. Мне его тоже жаль, а больше всего неприятно, что они опять занялись Бог знает чем. Поступили вы правильно, Буревестник, когда привели Май-Маевского ко мне.
Признаюсь, похвала из уст моего уважаемого друга всегда мне приятна. С некоторых пор я чувствую некоторое духовное единение с Поповым. Поэтому я вдруг ощутил, будто тёплая волна благодарности судьбе за такого друга прошла по телу, а глаза наполнились влагой. Но я быстро справился с минутной своей слабостью и снова в раздумьях принялся мерить шагами комнату.
— Скажите, Александр Степанович, чем мы станем теперь заниматься? И есть ли у вас план?
— У меня пока никакого плана нет. Есть только гипотезы. А чем нам заняться, более или менее понятно.
Я снова почувствовал уверенность. Если Попов знает, в какую сторону вести расследование, значит, мы загадку решим.
— Да вы успокойтесь, Буревестник. И не мельтешите по комнате будто маятник Фуко.
Пришлось сесть.
— Нам ясно, что заговорщики собираются в доме Эйвазова. С ними китаец. Я вполне могу допустить, что именно оттуда, с марки Эйвазова, и пришёл Май-Маевский. Генерал говорил, они там квартируют. И забрёл он к вам, потому что, как говорится, по дороге. Не будь вас, он, вполне вероятно, направился бы прямиком ко мне.
— И вы спустили бы его с крыльца, — добавил я.
— Вы правы, Буревестник, — улыбнулся Попов. — Но какая теперь разница? Знаете, вам в этой истории придётся сыграть центральную роль.
У меня так и подпрыгнуло всё в печёнках.
— Почему центральную?
— А потому, дорогой мой, что ваша кандидатура подходит, как нельзя лучше. Пойдёте на задание сами. А я стану подстраховывать.
Я человек не робкого десятка, читатели знают. Я подошёл к столу, налил воды из графина и большими глотками выпил стакан. Потом второй. Перевёл дыхание.
— В логово к бандитам?
— Разумеется. Не к милым вашим англичанам, а к родным, озабоченным спасением России, генералам.
— Вы со мной решили расправиться? Не ожидал, признаюсь, от лучшего друга… Вот она, плата за безграничную вам преданность.
— Ну-ну. Не нервничайте, дорогой Буревестник. Во-первых, риск — дело благородное и добровольное.
— Так то оно так, — начал было я, но Попов меня не слушал.
— Во-вторых, клянусь вам, я буду где-то рядом и не допущу, чтобы и волос упал с вашей головы. Ну, посудите сами, меня все эти революционеры прекрасно знают. Я сорвал их аферу с взрывом мавзолея. Нет, мне и близко соваться в их шайку не стоит. И прежде всего нам надо понять, кто такой этот таинственный китаец. Плюс приютивший заговорщиков Эйвазов. Надо мне им заняться. Времени у нас — в обрез.